Купание голышом
Шрифт:
– Похоть, ярость и алчность – вот причина большинства убийств, – произнес он. – Исходя из того, что ты рассказала мне о своем муже, я ставлю на алчность. Если тут замешаны не твои деньги, значит – чьи-то еще.
Джои сказала, что в некотором роде ей хотелось бы, чтобы Странахэн оказа.лся прав.
– Тошнит, как подумаю, что он сбросил меня с корабля, чтобы быть с ней. – Она бросила взгляд на дом.
– Это вряд ли, – сказал Странахэн.
– Вот бы тебе познакомиться с Бенни. Моим первым мужем. Он был настоящий душка, – нежно сказала она. – Может, в некоторых
Странахэн направил бинокль на эркер резиденции Перроне. Загорелся свет, но шторы по-прежнему задернуты. Прошло около часа с тех пор, как брюнетка приехала и припарковала свой синий «форд» впритирку с внедорожником Чаза.
– Не знаешь, кто она?
– Ни малейшего представления, – ответила Джои. – А жаль. У него так много девок, что на них надо радиомаячки нацеплять, чтобы всех отследить.
Втайне Странахэн радовался, что Чаз Перроне развлекается с женщиной уже на третий день вдовства. Такое поразительное отсутствие самоконтроля открывало бесконечное множество отвратительнейших возможностей, если кому охота внести сумятицу в Чазову башку.
– На сегодня хватит, – решил Странахэн.
– Только честно, ты как думаешь – она и впрямь запредельно хороша?
– Чем дольше мы тут болтаемся, тем больше риск.
– На таких машинах ездит Секретная служба. На «ше-вроле-субурбанах».
– Джои, мы не Секретная служба. Мне полагается быть в отставке, а тебе в могиле.
– Слушай, надо номер ее машины скопировать!
– Готово. – Странахэн так устал, что не мог доверить номер своей памяти, поэтому нацарапал цифры на внутренней стороне запястья.
– Еще пятнадцать минут, – попросила она. – И поедем.
– Спасибо.
Чуть раньше, посетив прокатную контору, они, несмотря на возражения Странахэна, заехали в торговый центр. Джои решила, что не может больше носить одежду его бывших жен и подружек, хотя бы по той причине, отметила она, что все их лифчики ей слишком велики. Странахэн мрачно таскался за ней, пока она набирала брюки, топы, юбки, туфли, косметику и остальные личные вещи на 2400 долларов. Странахэн в жизни не видал такого безжалостного и эффективного шоппинга, но процедура так его вымотала, что сейчас восприятие изрядно притупилось.
А может, так себя ощущает любой, попав в «Дюны восточного Бока, ступень II».
– Ты даже не спросил про черное платье, – трещала Джои. – Весьма неприличная была история.
– Я дал волю своему воображению.
– Что бы он ни делал с ней сегодня ночью, он будет думать обо мне. Это я тебе обещаю. А уж когда он найдет помаду!
Странахэн прислонился головой к окну и закрыл глаза.
– Не смей дрыхнуть, – возмутилась Джои.
– Я скучаю по своему псу. Я хочу на остров.
Она пихнула его в плечо:
– Вон они!
Две фигуры, мужская и женская, появились из дома Перроне и заспешили по дорожке. В темноте Странахэн не различал лиц, но это, несомненно, были муж Джои и его гостья. Их лица на секунду осветились плафонами, когда оба забрались в синий «форд». Вроде бы серьезно озабочены и уж точно не излучают послесвечение любви.
– Он ведет, – сказала Джои. – Сам знаешь, о чем это говорит.
– Нет. О чем?
– Он
– Судя по звуку, пора масло менять.
– Давай поедем за ними, – предложила Джои.
– Давай не поедем. Давай предположим, что он ее трахнул, сейчас везет ужинать, а потом отправит восвояси.
– Я вернусь в свой дом.
– Дурацкая идея, – отозвался Странахэн. – На сегодня ты его уже достаточно напугала.
– Дай мне десять минут. Мне надо в ванную.
Джои выскочила из «субурбана» и побежала по улице. Когда она вернулась, в динамиках дребезжала «Давай позажигаем».
– Что это за гадство? – нахмурилась она.
– Это не компакт. Это радио. – Странахэн уменьшил громкость. – Мне свезло наткнуться на классический рок.
– Что смешного?
– В моем возрасте ценят иронию. Пристегнись.
Джои молчала, пока они не свернули к югу на федеральную трассу.
– Чаз явно заметил платье, потому что в шкафу платья не было.
– Великолепно.
– Но в раковине я нашла нечто очень странное.
– Что? – Может, желе, подумал Странахэн, или взбитые сливки.
– Лобковые волосы, – возмущенно сказала Джои. – Зеленые, как трава, лобковые волосы. Мерзкая баба мне весь столик волосами засыпала.
Мик Странахэн сжал ее ладонь:
– Никто не обещал, что будет легко.
Человек по имени Тул жил в трейлере на окраине Лабелль, недалеко от озера Окичоби. К трейлеру прилагалось пол-акра земли, и предыдущий владелец выращивал на них помидоры, которые Тул с бригадирских времен ненавидел. Въехав в трейлер, он первым делом привязал к грузовику старый мотор от «понтиака» и протащил его вдоль и поперек по помидорной делянке, пока не осталось ничего, кроме взрыхленной грязи.
Вместо овощей Тул начал сажать памятники погибшим в автокатастрофах, которые собирал в поездках по юго-западной Флориде. Скромные самодельные кресты часто украшались яркими цветами – Тул находил их приятными для глаза. Всякий раз, натыкаясь на очередной крест, он выдергивал его из земли и бросал в кузов грузовика. Нередко это замечали другие автомобилисты, но никто никогда не пытался возражать.
Тул был ростом шесть футов и три дюйма, весил 280 фунтов, а голова его походила на шлакобетонный блок. Его торс столь густо порос волосами, что Тул обильно потел даже в холод и носить рубашку полагал неудобным. С год назад браконьер подстрелил Тула среди бела дня, приняв его за медведя. Входного отверстия не было видно, поскольку пуля опрометчиво попала аккурат между Туловыми устрашающими ягодицами. Рана почти не кровила, и Тул решил воздержаться от врачебного вмешательства, каковое решение вскорости дало о себе знать. Боль стала совершенно невыносимой, и ему пришлось бросить работу бригадира, потому что он уже физически не мог двенадцать часов кряду изводить и избивать сельскохозяйственных рабочих-переселенцев. Он так страдал, что сочувствующий друг-наркоман порекомендовал ему фентанил, высокооктановое болеутоляющее: обычно его используют в хирургии, но еще оно доступно в удобной форме пластыря.