Купчиха. Трилогия
Шрифт:
Но пока все встававшие перед ним вопросы и задачи он решал с одной позиции — с романтической. Вот и тут вместо того, чтобы потихоньку продвигаться в сторону Элидианы и любимого университета, он развернул коня и отправился в Эгон. Ульрих не боялся, что его поймают, ведь у него есть замечательный амулет отвода глаз. Конечно, тот уже разрядился, но долго ли зарядить, если ты маг?
План у него тоже созрел великолепный. Пробраться в город, найти там Виолу, а затем вывезти её и мальчика из города под покровом того же отвода глаз. Если там ему встретятся Мельхиор и Тео, он присоединится к ним. Ведь сюда они приехали все вместе? Значит, и отсюда выбираться тоже будут общими усилиями.
Только добравшись
Проход под стеной, к которому он сунулся, тоже оказался недоступен. Там расположилась лагерем целая рота, а у нужного ему входа встала палатка офицера, да так, что не пройти. Пришлось заночевать в знакомом саду. К счастью, там никого не оказалось: хозяин остался дома, полагая, что торчать на виду у солдат — всё равно что самому накликать на себя беду. В его шалаше Ули нашёл удобную лежанку для себя, а коня, стреножив, пустил пастись среди яблонь. В дальнем конце сада протекал ручей, из которого брали воду для полива, так что он не боялся, что бедному животному неоткуда будет напиться. Сам он пил и ел то, что успел запасти в своей дорожной сумке: приготовленный ещё Виолой отвар, лепёшки, сыр и вяленое мясо.
Утром пришлось бросить коня и пробираться в город пешком через главные ворота. Так как они открылись на рассвете, а Ули беспокойство не давало спать, то он оказался там даже раньше, чем следовало. Пусть последние несколько лет Ули учился на факультете общей магии, несмотря на это он ещё не забыл, чему его учили на боевом. Отвод глаз прикрывает от взоров наблюдателей самого мага, но отнюдь не его тень. А тени по утрам длинные и тёмные…
Обычно в это время в город тянулись телеги окрестных крестьян, но сейчас, напуганные армией фар Ниблонга, они в большинстве своём носу не высунули со своих мыз и хуторов. Прибыл только молочник с полными бидонами, да ещё подъехала телега, гружёная молодой капустой.
Небольшая тележка молочника ничем не могла ему помочь, зато наваленные горой лохматые, зелёные кочанчики создавали неплохое прикрытие. Это длинный Мельхиор торчал бы над ними, как башня, а ему, Ульриху, ничего не стоило спрятать свою тень. Немного пригнуться…
Зеленщик сунул в руку стражнику мелкую монету и тронул запряжённого в телегу вола. Ули исхитрился и, пока один стражник показывал свою добычу другому, нырнул в задок телеги, чудом не рассыпав всю капусту. Телега прошла под воротами без препятствий.
С таким укрытием Ульриху и отвод глаз был не особо нужен, но всё же он радовался, что защита, которую налаживал ещё его далёкий прапрадед, а все его потомки подпитывали своей силой, сейчас не работает, а значит, его маскировке ничто не угрожает. Никто его не заметил, да у них и шанса не было.
Ульрих приободрился: первая часть плана прошла как по маслу. Вот только жаль, что второй части пока нет. Хотя… неплохо было бы добраться до замка и выяснить, что там происходит.
Стоило владельцу капусты проехать два квартала, как его нежданный пассажир соскочил с телеги и дал дёру. Он хорошо знал улочки родного Эгона, поэтому быстро добрался до стен родного замка. Вот тут-то до него и дошло, что он понятия не имеет, где сейчас Виола. Хорошо бы внутри. Ему хватило ума не соваться в главный вход, вместо этого он отправился в сторону кухни и дровяного склада.
Какая досада! Дверь, которая на его памяти целыми днями стояла открытой и закрывалась только на ночь, сейчас мало того, что была заперта, её ещё и охраняли двое солдат. Эти мерзавцы стояли так, что проскочить мимо них незамеченным было невозможно. Пусть они его не увидят, но он обязательно их толкнёт, не одного, так другого. Подобные же действия разрушают иллюзию, созданную пологом незаметного, отвод глаз перестаёт действовать.
Ульрих три раза обошёл замок по периметру, но не нашёл ни одной мало-мальски приемлемой лазейки. Зато услышал разговор двух слуг, лакея и младшего повара, возвращавшихся в город после ночной работы. От них он узнал много нового и интересного.
Для начала лакей рассказал повару о повадках нового господина, а тот ему — о его вкусовых пристрастиях. Если то, что старый Зигги ни при каких обстоятельствах не ест рыбы, зато любит ягнёнка на вертеле, Ульриха не заинтересовало, то уверенность лакея в том, что бояться герцога следует не слугам, а местной верхушке, он принял во внимание.
Затем парни обменялись новостями, говоря о них как о слухах, но при этом выражали уверенность, что уже к вечеру эти слухи подтвердятся.
Во-первых, Виола с мальчиком в замке, Ниблонг собирался с утра её допрашивать.
Во-вторых, Гедвиги больше нет в живых. Графиня то ли сама покончила с собой, то ли ей помогли, одно ясно: она приняла яд, который кто-то доставил ей вместе с едой.
Ну и в-третьих: Хельмута вчера поймали и он был какой-то странный: всё путал, ничего не мог сообразить. Скорее всего притворялся, потому что нынче утром его камера оказалась пуста: мерзавец сбежал.
Если бы фар Ниблонг мог слышать этот разговор, то стал бы рвать и метать: слуги узнали обо всех происшествиях в замке задолго до того, как герцогу о них доложили. Но Ули об этом не подозревал, да и неважно ему оно было. Услышав такие вести, он не знал, что и думать. Хорошие это новости, или плохие? Радоваться ему, или огорчаться? Что касается Виолы, то это, несомненно, плохо, лучше бы ей с сыном быть подальше отсюда. А вот про Гедвигу… Как ни относилась к нему графиня, но всё-таки родственница, ликовать по поводу её смерти как-то нехорошо. Но против воли он чувствовал огромное облегчение: некому больше лезть в его жизнь и портить там всё, до чего рука дотянется.
Известие о бегстве Хельмута здорово напугало. Ульрих отлично знал: бывший начальник замковой стражи — человек очень опасный, несмотря на то, что магии в нём нет абсолютно. Зато дело своё он знает туго, так что даже магу с ним непросто будет справиться. В то, что Хельмут попытается его поймать или на худой конец убить, Ули не сомневался. Человеку без магии из города просто так не выбраться, если его не будут поддерживать местные жители, а Хельмут так всем насолил, что его скорее попытаются отловить и сдать герцогу, чем станут поддерживать и помогать. Значит, ему нужно что-то, а вернее кто-то, чьей жизнью он сможет выкупить свою. А чьей, если не молодого графа Ульриха Эгона? Не Гедвиги же, которой уже нет. Другое дело, что старый королевский крокодил на сделку не пойдёт, не в его это правилах, но Хельмут может об этом и не знать.
Теряясь в таких мыслях, Ульрих не сразу обратил внимание на одно внешне незначительное обстоятельство. Лакей с поваром вышли из замка не через выход для прислуги, а через самые что ни на есть центральные ворота. А это значило… Это значило, что единственный незапертый вход, равно как и выход, остался тут. Если ему надо вовнутрь, другого пути нет. Если он ждёт того, кто оттуда выйдет, то тоже без вариантов.
Подстелив плащ, Ули устроился на траве единственной в городе клумбы, которая окружала памятник первому графу Эгону, торчащий на так называемой Замковой площади. Статуя предка имела сомнительную художественную ценность, но он выбрал это место потому, что там его, не видимого глазу, никто не мог случайно толкнуть. Клумбу и памятник охраняла грозная надпись: "По газонам не ходить! Штраф 1 гит!"