Купчиха. Трилогия
Шрифт:
как-то встретят её в родном городе? Сердце девушки сжималось от нехорошего предчувствия: впереди её не ждёт ничего хорошего.
Было у Вильки одно правило: если надо сделать что-то неприятное, не стоит с этим тянуть. Иди с делай, скорее отмучаешься. Поэтому стоило копытам их лошадей застучать по брусчатке Альтенбурга, она заявила:
— Едем к Проппам. Последние годы это был мой дом, там мои вещи. Даже если не сможем остановиться по этому адресу, я хоть платья свои заберу.
Насилу Тео уговорил её для начала остановиться на постоялом дворе. Единственным аргументом, который сработал, оказались бедные замученные долгой дорогой кобылы. Их
Там они сдали конюху лошадей, зарезервировали себе номера, оставили свои вещи и, не переодеваясь, отправились на встречу с госпожой Пропп. Виола даже не надела приличное платье, так и пошла в дорожной одежде. Пыталась уговорить Тео остаться в трактире и отдохнуть, пока она будет ходить по делам, но тот даже слушать не захотел.
— Я просто рядом постою. У твоей бывшей свекрови за спиной дом, лавка и сын, тебе тоже может понадобиться поддержка. Пусть ни сказать, ни сделать я ничего не смогу, но ты хоть не будешь одна.
Лавку Проппа было заметно издалека: рядом с ней крутились рабочие с кистями, вёдрами и длиннющей лестницей. На свежевыкрашенном фасаде сусальным золотом сияли буквы: "Клаус Пропп, заморские товары".
— О, уже вывеску сменили, — заметила Виола, — Даже положенных десяти декад ждать не стали.
Десять декад закон давал тем, кто пожелал бы оспорить наследство. До этого срока собственность на нового хозяина не оформляли. Но вот сменить вывеску, нарушив все приличия, никто помешать не мог. Вызвал маляров явно не Клаус, хитрый, но трусоватый парень. Это госпожа Пропп торопилась утвердить своего сына в качестве преемника мужа.
Вилька с Тео прошли мимо магазина и увидели Клауса за прилавком. Тот раскладывал в витрине какие-то коробочки. Тео было направился туда, но Виола дёрнула его за рукав, останавливая: ей была нужна свекровь. Раз маляры складывают свои инструменты, значит работа закончена и с ними расплатились. В этом случае она скорее в доме, чем в магазине, а туда с торговой улицы не попадёшь. Надо в обход.
Пройдя ещё полквартала, они нырнули в узкий проулок, который привёл их не менее узкий тупичок, в который выходили задние двери домов, красовавшихся передним, торговым фасадом на широкой улице. Перед высоким крыльцом с ярко-синей дверью Вилька остановилась.
— Здесь, — она обернулась к своему спутнику и виновато проговорила, — Тео, ты подожди меня на улице. Вон лавочка стоит. И не обижайся: при чужом она говорить со мной не станет, если этот чужой не адвокат. Будет трудно я тебя позову.
Тео кротко сел на лавочку, заметив:
— Проследи, чтобы она дверь не заперла, а то яне смогу вовремя прийти к тебе на помощь.
Но они оба очень ошибались, когда думали, что Проппиха пустит Виолу в дом. Стоило девушке постучать в дверь, как она распахнулась и на пороге появилась фурия в чёрном платье и чепце с чёрной же лентой. В водянистых глазах вдовы Пропп горел огонь неугасимой злобы:
— Катись отсюда, бродяжка проклятая! Нечего тебе делать в домах честных граждан!
В первое мгновение Вилька даже растерялась, но успела подставить ногу и плечо так, что тётка не могла закрыть дверь. Та попыталась, дёрнула два раза, но силы у молодой и здоровой Виолы было поболе, так что у Проппихи ничего не получилось. За это время Вилька опомнилась наконец от такой "ласковой" встречи и заявила:
— Ты что, своих не узнаёшь, дура старая? Я Виола, вдова Курта Проппа, твоего старшего сына и имею полное право находиться в этом доме. Но если тебе это так неприятно, отдай мне мою вдовью долю и я уйду из твоей жизни навсегда. Даже имя твоё забуду.
Тётка расхохоталась Вильке в лицо:
— Вдова моего сына? Ишь чего выдумала! Виола погибла вместе с ним в том обозе. Не веришь? — тут её глаза хищно сверкнули, — Ознакомься!
Видно, она давно готовилась к тому, что Виола возникнет у неё на пороге. Живо извлекла откуда-то газету и сунула под нос девушке.
— Смотри, читай и прекрати врать, что ты Виола. Мы её давным-давно похоронили.
Вилька выхватила газету из рук Проппихи. Она была сложена как раз так, чтобы нужная статья сразу попалась читающему на глаза. Там говорилось и гибели обоза и всех, кто в нём ехал, а ещё об опознании. Вилька впилась глазами в текст: как её могли опзнать среди убитых, раз там не было никого, кто бы хоть по возрасту близко подходил? Ведь нельзя же выдать старуху за молодую женщину, а их разбойники утащили с собой в лес.
Но тут она наткнулась на абзац, от которого ей сразу стало плохо. Кроме тех, кого свалили в канаву, позже была найдена ещё одна девушка, избитая, истерзанная и зарезанная. Вот её-то и опознали как Виолу Пропп, урождённую Шапс.
Но как? Вилька прекрасно помнила тех девиц, которые ехали с ней в обозе. Даже если предположить, что лицо покойницы было изуродовано до неузнаваемости, спутать с ней любую из них было попросту невозможно, Обе ростом были повыше, да и цвет волос резко отличался: девицы были популярной в Гремоне блондинистой масти. Кто же сказал, что найденная жертва это Виола? Старуха Пропп? Она могла. Кстати, в начале статьи было сказано, что она одна из первых прибыла на опознание. Если так, можно подать на неё в суд. Виола не какая-то там, её половина Альтенбурга в лицо знает, подтвердят, что это она. А за лжествидетельство полагается тюрьма на пять лет. Что там ещё пишут?
И вот тут Вилька притухла: среди тех, кто опознал останки какой-то девицы как её, Виолины, газетный писака назвал Корнелиуса Шапса. Он прибыл позже и подтвердил опознание своей сватьи. Правда, тело "дочери" с собой не забрал, похоронил на кладбище приграничного города, но свидетельство о смерти на основании его слов выписали. Ой, папа, что же ты наделал?! Сам своей волей положил голову дракону в пасть.
Не зря Проппиха такая наглая! Знает, что против своей семьи Вилька не пойдёт, отца под суд не отдаст. Сука!
Виола поникла. Заметив это, тётка оживилась и даже притворяться почти перестала:.
— Что, съела? Виола померла и точка! У меня и документ имеется, только тебе я его не покажу даже издали: вдруг порвёшь? — она натужно захохотала, — Нет у тебя на меня управы. Ты никогда не докажешь свою личность. А докажешь и твоему папаше конец! Ты от меня ничего не получишь! Платить я тебе ничего не собираюсь, а вещички твои лучше нищим раздам! Самозванка! Катись отсюда пока я стражу не позвала.
Вилька убрала ногу из-под двери и со всей силы толкнула наглую старуху рукой прямо в лицо. Та упала внутрь дома и истошно заверещала. Теодор, до сих пор наблюдавший всю сцену с лавочки, понял, что сейчас может произойти нечто непоправимое, подхватил свою названную племянницу и потащил прочь от дома Проппов, приговаривая: