Купеческий сын и живые мертвецы
Шрифт:
Ивана эта новость совершенно не порадовала. Он-то рассчитывал, что, установив наблюдение за Агриппиной Федотовой, он сумеет отыскать и своего деда, Кузьму Алтынова. Который, если уж он и вправду не обрёл упокоения, наверняка пожелает самолично расправиться со своей давней врагиней. А деда Ивану Алтынову нужно было отыскать всенепременно: поквитаться
Но, как видно, схожие мысли посетили и Агриппину. Вот она и решила убраться из Живогорска подобру-поздорову, уповая на то, что поехать за нею следом в поезде восставший из мёртвых купец-колдун не сможет.
Иван так погрузился в эти мысли, что чуть было не забыл о главном.
— Погоди! — воскликнул он. — А ты-то куда уезжаешь?
— Папенька отсылает меня к другой моей бабушке — своей матери. — Её Зина назвала именно бабушка, без пропуска букв; Иван обратил на это внимание. — После того, как много лет назад скончался папенькин отец, тоже — священник, она вышла замуж во второй раз — за одного московского книготорговца. Дворянина, между прочим. И теперь я еду к ней и её мужу, в их подмосковную усадьбу "Медвежий ручей". Поживу пока у них. Ведь папенька намеревается перевестись из Живогорска в какой-нибудь дальний приход, и не хочет сразу брать меня с собой. Так что, как только наша бричка воротится, маменька тотчас отвезёт меня на станцию. Я уже и вещи уложила.
— Ну, так ведь Подмосковье — рядом! Я смогу туда к тебе приехать. Надеюсь, твоя бабушка не откажется меня принять? Если что, я скажу ей, что собираюсь расширить алтыновское дело за счёт книготорговли и хочу посоветоваться об этом с её мужем.
— Нет, Ванечка! — Зина покачала головой. — Приезжать туда тебе покуда не стоит! Я ту свою бабушку едва помню, и не знаю, как он твой приезд воспримет. Я стану тебе писать, обещаю! И ты можешь отвечать мне. Но, пожалуйста, сам он не ищи со мною встречи.
— Зина, с кем это ты разговариваешь? — послышался из дома голос Аглаи Сергеевны.
И Зина, заслышав его, метнулась к Иванушке, быстро поцеловала его в щеку и прошептала:
— Уходи! Будет лучше, если мои родители тебя здесь не увидят! — А потом взбежала на крыльцо и скрылась за дверью.
Все, что оставалось Ивану сделать — это развернуться и идти восвояси.
Он шёл по Губернской улице медленно, понурившись, и почти ничего вокруг себя не замечал. Так что — даже вздрогнул, когда прямо у себя на головой услышал вдруг хлопанье птичьих крыльев. Он остановился, вскинул голову — и вовремя: на него сверху почти что спикировал белый орловский турман. Иван поднял руку, и голубь опустился прямо ему на ладонь.
Иван Алтынов боялся поверить собственным глазам: это был Горыныч! Взъерошенный, с хвостом, лишившимся нескольких перьев, но вполне себе живой! Не зря его клетка пустовала: турман явно отбился от кадавра и сумел вылететь в слуховое окно.
— Ты всё-таки вырвался! — прошептал Иван. — Не дался — не позволил себя сожрать!..
Купеческий сын ощутил, как на глаза ему разворачиваются слёзы, но тут же отер их свободной рукой.
— Ничего! — Он провёл пальцами по спине Горыныча, который переминался у него на ладони с лапки на лапку. — Я поставлю для тебя клетку прямо в своей комнате. И никакие живые мертвецы до тебя теперь не доберутся.
И, едва Иван Алтынов это произнес, как чугунная тяжесть внезапно исчезла из его головы. Пропала, словно несуществующие гири вдруг испарились, вопреки всем законам природы. Он даже застонал от облегчения. А потом — зашагал по Губернской улице дальше.
Так он и шел до самого Пряничного переулка — до дверей своего дома: человек, несущий в руке белую птицу.
[1] Состав преступления (лат.).