Купи меня
Шрифт:
— Но ведь твоя музыка… А она все-таки твоя! Тоже помогает людям. Работать, учиться, бегать.
— А еще медитировать, расслабляться и даже заниматься сексом.
За окном уже стемнело, и я делаю глоток вина, чтобы проглотить обратно свое неуемное любопытство, как это? Чем секс под музыку отличается от обычного?
— Все дело в ритме, — отзывается Грант, будто читая мои мысли.
Точно.
Делаю еще один большой глоток вина. Ну, ритм у Грант и без музыкального сопровождения не страдал.
Уже
— Но техника исполнения не имеет никакого значения и не приносит удовольствия, если при этом ты не вовлечен в процесс всем сердцем.
Мое сердце в этот момент замирает и даже пропускает удар.
А Грант кладет мне руку на колено и задумчиво ведет пальцами по бедру.
— Это ты сейчас про состояние «потока»? — делаю вид, что меня все еще интересует беседа. Мы уделили ей преступно много времени, как будто впереди нас ждут не два последних дня вместе, а целая бесконечность.
— Я сейчас про себя… — его пальцы на моих бедрах мешают концентрироваться, и мне сейчас не поможет даже самая лучшая музыка, но я очень стараюсь не пропустить ни единого слова. — Знаешь, я не играл просто так уже черт знает сколько времени. Просто не видел в этом смысла. Иногда пытался выдавить из себя что-то длиннее нескольких минут, но всегда возвращался к коротким сэмплам. Их сочинять было проще. В детстве мне говорили, что у меня страдает концентрация, но я бы сказал, что у меня не было мотивации. Мне не хотелось играть. Другое дело сейчас… Для тебя.
Тону в его бездонных ярко-синих глазах, которые останавливаются на моих губах.
Я могла бы спросить «почему?», получить не менее трогательный ответ, который связал бы нас вместе общими чувствами. Я могла бы подыграть, если бы это был не Грант, а для меня ничего не значили его чувства.
Но я не могу.
Диван, вино, вечер и тишина. С меня достаточно и откровений о прошлом, которых я знать не должна была.
Откашливаюсь и немного отстраняюсь.
Такие моменты хрупки, как лед по весне. Миг — и от очарования не остается и следа. Я мастер по уничтожению трогательных моментов.
— Уже поздно, думаю, мне пора спать.
Грант кивает и осушает свой бокал. Он снова планирует спать на этом диване, в залитой янтарной подсветкой гостиной.
— Напомни, пожалуйста, — невзначай замечает он, останавливая меня своим вопросом уже на лестнице, — для чего я тебя купил?
Хороший вопрос, над которым я бьюсь вот уже пять дней. И буду биться после.
— Не знаю.
— Вот и я уже не знаю, — тяжело вздыхает Грант.
Глава 31
В шестой день мы снова катаемся на велосипедах.
Так Грант пытается доказать мне, что куда ни глянь
Я снова съедаю два сэндвича. Но на этот раз Грант подготовился, потому что его охранник невероятно рано утром привез продукты, и взял с собой чертову тучу сэндвичей. Так что хватило бы даже на нацгвардию, встреться она нам по дороге.
Но в лесу только олени, бурундуки и большие птицы с широкими крыльями. А если животные здесь, то все тоже в порядке. И я кручу педали изо всех сил, чтобы оторваться и приехать первой, но снова проигрываю. Тогда я беру матч-реванш по бильярду, но на этот раз мы ни на что не играем.
Но матч заканчивается ни с чем, потому что на стол запрыгивает Чарльз с бантиком в зубах и сбивает мохнатой задницей все шары со своих мест, а наученный горьким опытом кошачьего исчезновения Грант больше не ругает кота, на что я говорю, что кот из него уже веревки вьет, а Грант только пожимает плечами.
Потом он привязывает новую веревку к бантику, вручает игрушку мне со строгим наказом радовать и не печалить Чарльза, пока его не будет, а сам проводит короткий сеанс связи в кабинете за закрытыми дверьми. На этот раз даже на ключ. Видимо, разговор предстоит очень серьезный на этот раз.
Правда, за своей наградой он возвращается сразу после и тут же валит меня на диван. Что-то впивается мне в спину, и я хныкаю.
— Тут так неудобно.
— Жутко неудобно, — соглашается Грант. — Пустишь в свою спальню?
Не отвечаю.
Хватит с него того, что он лежит сверху. Лицом к лицу и я не отворачиваюсь. Смотрю прямо в его глаза, которые сегодня такие же яркие, как и его запонки. Я их давно не видела, но цвет запомнила хорошо.
Грант скатывается на пол и ложится на живот.
— Этой ночью буду спать на полу, он хотя бы ровный. Поясница будет мне благодарна.
— Массаж?
— А ты умеешь?
Позволяю себе кривую улыбку. Это впервые, когда я с таким сарказмом отношусь к собственной работе и умениям, которые мне положены.
— Без одежды, — успевает поставить условие Грант. — Мы и так знаем, чем это закончится. Так что раздевайся сразу.
Ухожу к себе в спальню за специальным маслом, там же раздеваюсь и набрасываю шелковый халатик.
Когда я возвращаюсь со всем необходимым, Грант уже ждет меня обнаженным.