Купленная. Доминация
Шрифт:
Когда он припарковал свой шикарный Бентли и взглянул на меня, будто ответил на мой любующийся им взгляд, у меня в который раз за вечер поползли по затылку и спине ментоловые мурашки, сладким онемением запульсировав в ладонях. Будто кто-то прыснул под кожу одурманивающим наркотиком, закручивающимся в вихревую спираль вначале поверх позвоночника, потом прямой телепортацией в диафрагму, а затем уже и вниз живота. Опять захотелось стиснуть бедра, задержать дыхание и закрыть глаза, чтобы зависнуть в этих сумасшедших ощущениях хотя бы еще на несколько секунд. И, похоже, мужчина без особого напряга прочел по моему лицу все то, что со мной сейчас происходило.
— Ты просто нечто. От
— В этот раз спрашивать меня не будете, согласна ли я пойти до конца и понимаю ли, что меня на самом деле ждет? — конечно, я шутила или, вернее, попыталась пошутить, вдруг вспомнив нашу самую первую встречу. То, как я его тогда боялась и ведать еще не ведала, как буду вскоре течь от одних только его прикосновений и проникновенного звучания бархатного баритона.
— Уже слишком поздно, что-либо спрашивать. Ты, можно считать, официально моя и этим все сказано.
И почему от этих слов моя киска так надрывно пульсирует, тут же дурея от одержимой похоти почувствовать внутри себя сильную мужскую плоть?.. Черт… Я уже нисколько не сомневаюсь в его колдовских навыках. Ими от него буквально прет за версту, как и усиливающейся в полусумраке демонической сексуальностью. Казалось, он окутывал меня сейчас всем этим, как живой и прекрасно осязаемой паутиной, пропитанной насквозь магическим дурманом ядовитого опиума его персонального производства. Я точно им отравилась и на вряд ли сумею когда-нибудь выгнать его из своего организма. И не пора ли мне записаться на прием к психиатру?
— И это все?.. Окончательно и бесповоротно? Никакому возврату или обмену не подлежит?
— Если ты сейчас же не выйдешь из машины, клянусь, я разделаюсь с тобой прямо здесь и сию же секунду, без должных на то удобств. — естественно, он "прорычал" мне все это в губы, заставив задрожать еще сильнее от разрядов эрогенного тока, которым сам же меня и бил. То ли своим голосом, то ли сминающим касанием жадных рук, взгляда и собственных едва-едва сдерживаемых желаний, а может и всем вместе взятым.
Кто бы мне сказал еще неделю назад, что меня будет ТАК шторить от подобного мужчины? Похоже, я уже вообще не соображала, кто я, где я и что не так с окружающим меня миром, большая часть из которого никак не хотела задерживаться в моей памяти ни четкими картинками конкретных объектов и вещей, ни какими-то сюжетными фрагментами происходящих событий. Мои мысли были заняты одним только Глебом, одержимым желанием остаться с ним наедине и… наконец-то воочию увидеть ту квартиру, где он собирался воплотить со мной одну из своих предстоящих сексуальных фантазий. И, что-то мне подсказывало, в этот раз меня действительно ожидало нечто особенное.
Правда, для начала пришлось немного спуститься на землю. Относительно, конечно, поскольку, поднявшись по массивной парадной лестнице к центральному входу монументального здания (по сути, уже нашего исторического наследия), мне пришлось волей-неволей отвлечься на нечто не менее значительное и по-своему исключительное. Хочешь, не хочешь, но такие места невозможно воспринимать, как за нечто обыденное. Это вам не стандартная высотка с примитивным подъездом и одним лестничным пролетом.
Я даже ничуть не удивилась, когда он в лифте нажал на кнопку одного из последних этажей. Ну да, где же еще он мог приобрести здесь для себя квартиру, если не под самой крышей? Таких всегда тянет только вверх и желательно как можно повыше.
— Волнуешься? — естественно, ему не нужно было все тут разглядывать, как и пытаться отложить в памяти особенные из увиденного детали. Он давным-давно всем этим пресытился и относился, как к обыденным для него вещам. Чего не скажешь обо мне, о той, кого сейчас пробирало тройным мандражем по вполне объяснимым причинам.
Наверное, в эти минуты я выглядела слишком взвинченной, как и не менее взволнованной, особенно выражением лица и раскрытыми во всю ширь жадными глазенками, возможно даже светящимися детским восхищением от предстоящего предвкушения. Я бы сама сейчас с интересом понаблюдала за собой со стороны.
— А разве незаметно?
— Даже чересчур.
Вот же ж… Я чуть было не задохнулась от возмущения, но устоять перед задорной улыбкой Глеба с не меньшим восхищением разглядывающего меня, само собой, у меня никак не вышло. Все-таки ничто не способно до конца задавить пробирающее до мозга костей ощущение его захватывающей до сладкого головокружения близости. А когда он при этом приподнимает руку и заботливо поправляет тебе волосы у лица и шеи, не забыв задеть эрогенной лаской одних только кончиков пальцев твоей скулы, подбородка и контура нижней губы, тут уж во истину только и остается, что надеяться на собственное благоразумие с жалкими остатками здравого разума. А ведь в кабинке лифта, как и в холле здания, освещение очень яркое, разве что аура темного магнетизма вокруг его образа так и не исчезла под натиском обличающего света, как и не спряталась пугливой тенью в глубине его ведьмовских глаз.
— Никогда этого не прячь и не скрывай. Для меня это наивысшее наслаждение — наблюдать за тобой настоящей, искренней и открытой. В этом твоя неповторимая ценность.
Еще немного и я бы точно не сдержалась, перехватив его теплую ладонь своими взволнованными пальчиками и прижав крепче к своей щеке. А может быть сделала бы и нечто более безумное. Коснулась бы его чуть шершавых пальцев губами. Господи, но… Я реально хочу это сделать.
Хвала небесам, в этот момент лифт остановился, и нам, хочешь не хочешь, но пришлось вернуться в пределы далеко не гостеприимного грешного мира.
— Весь дом подобного масштаба сейчас может и сложно выкупить, зато приватизировать половину этажа, соединив несколько квартир в одну общую — вполне себе реально. Так что предупреждаю сразу, здесь запросто с непривычки можно и заблудиться. Главное, не переживай, в чужие апартаменты из нее ты по любому попасть не сможешь, хотя вид террасы способен вызвать подобные ощущения на раз. Поэтому, старайся поначалу далеко не заходить и, желательно, не отходить от меня более чем на десять шагов. А то потом ищи тебя неизвестно в каком измерении.