Куплю тебя. Дорого
Шрифт:
— Надо проверить, Спичка, неужто на нас наслали саранчу, раз ты впервые на моей памяти признаёшь ошибки. Мне даже как-то тревожно. С тобой всё в порядке?
Тонко чувствую настроение тренера. Радушное.
Как самая рьяная отличница-зубрила, я поднимаюсь со стула:
— Абсолютно. Разрешите вернуться к тренировкам?
— Иди, Спичка.
Я ожидала худшего. И на этот раз моё поведение вовсе не выверенная стратегия битвы. Но странно, что честность сработала.
Сев на лавочку
— Неужели к нам снова вернулась блудная овечка, отбившаяся от стада? — раздаётся рядом голос Анфисы. Моей заклятой подружки. И соперницы.
— Да, козочка. Чтобы ты не расслаблялась, — искривляю губы в искусственной улыбке.
Она стоит в своих дорогих шмотках, успев переодеться после тренировки. Мы занимались в разное время. По воле тренера. Иначе потасовки могли закончиться дракой.
Прислонилась к стене плечом и наблюдает за мной.
— Слышала, что теперь ты вылизываешь полы в доме Сабуровых, — кидает заготовленную бомбу.
Если знает Анфиса — знают все.
Впрочем, я нахожу сразу плюс — гораздо паршивей было бы, знай она, что я пыталась подработать в эскорте.
— И откуда, интересно, ты берёшь этот бред? — смотрю на неё прищурившись. Блефую.
Проверяет, правду ли ей донесли, а после пустит слух по всей школе. Знаем. Плавали. И когда дойдёт до тренера, проблем не избежать. Моя занятость вовсе не станет оправданием для неё. Наоборот. Она поймёт, что мне не до тренировок, раз настолько требуются средства.
— Из надёжных источников, Спичка, — победоносно улыбается, но, не выдержав, добавляет: — Моя старшая сестра — его девушка.
Москва — деревня! Все друг друга знают, особенно в узких кругах богатых людей. А я-то думаю, почему повадки мымры с пережжёнными волосами кажутся знакомыми. Яблочко от яблони.
— Ну так сообщи ей, что если я там что-то и делаю, то не полы лижу, а… — надавливаю пару раз языком с внутренней стороны щеки, имитируя минет, и подмигиваю ей.
Нагоняю пурги. Пусть теряется в догадках.
— Ага, как же, ещё скажи, что Сабурову.
Пожимаю загадочно плечами и смываюсь из раздевалки.
Вот коза.
Не Анфиса. А её сестрица. Блондинка Ратмира.
В голову приходит бредовая идея.
Забрав со стоянки дедушкину шестёрку, я решаюсь на последний отчаянный шаг. Да-да, я всё знаю. Я чокнутая. Больная. Идиотка. Но этот порыв сильнее меня.
Заезжаю в ближайший магазин с косметикой и покупаю там самый дорогой крем для удаления волос — у него менее химозный запах из всех. Видела я на полочке в ванной комнате маску для светлых волос.
Кое-как миновав охрану, которая давно запомнила моё личико,
Домработница не спешила пропускать меня внутрь.
— Нур, ну пожалуйста, — смотрю на неё умоляющим взглядом, прижимая руки к груди, — я оставила где-то в ванной комнате серёжки моей мамы. Они дороги мне как память. Разреши поискать.
— Хозяин не велел, — отвечает как заезженная пластинка.
— Умоляю, Нур. Он ни о чём не узнает. Клянусь.
Женщина поджимает губы, но впускает.
Операция длится буквально пять минут. Остатки маски смываю в сток, а её место в тюбике занимает крем для депиляции.
Может, мой план и не сработает. И этой шаболде не представится больше шанс посетить его ванную комнату (чему я буду несказанно рада). В таком случае никто не пострадает. Вряд ли Сабуров использует маску для блондинок. А если всё же Его величество снова пустит её в свою постель, то в любом случае ей следовало бы остричь эти жуткие посечённые кончики.
Сердце дико и быстро бьётся в груди. Знаю, что дура. Знаю.
Глава 52
На следующий день, как только я пересекла кухню дома Сабуровых, на меня налетела Патимат.
— Серафима, как ты? — сжимает мои руки прохладными пальцами, изучая с материнским беспокойством. — Я знаю про твоё ужасное отравление.
Чёрт, если бы не согласилась тогда провести вечер в компании безобидного на первый взгляд Тами, ничего бы не случилось.
Всё это время меня мучил вопрос: как он мог поступить так со мной? Только психопат способен столько искусно строить из себя хорошего парня.
— Да, если бы не Ратмир, Фатима оставила бы меня умирать в туалете, — кисло отвечаю, вспоминая тот злополучный день.
Патимат безмолвно ругается. По глазам вижу, как ей хочется матюгаться, но воспитание не позволяет.
— Знала бы ты, что здесь творилось, пока тебя не было, — успокоившись, добавляет она.
Мы садимся за кухонный стол. Она налила мне чая, поставила рядом печенье.
— И что же? — со скепсисом интересуюсь. — Фатима жаловалась, что я испортила ей наряд?
— Забудь про неё. Мадину выдают замуж!
Сердце вдруг ёкает в груди. Чувствую, как ладони потеют.
Чёрт.
Она говорила, что выйдет замуж за Ратмира. Неужели…
— И кто счастливый жених? — спрашиваю, а сама едва дышу.
— Какой-то паренёк, с которым её давно посватали. Да она всё оттягивала. Не знаю, как в случившемся с тобой замешана Мадина, но будь уверена, она об этом горько пожалела.