Куплю твою жизнь
Шрифт:
Руки сами собой сжимались в кулаки, когда я представлял, что он сделал ей больно.
Но в то же время я испытывал каких-то необъятных размеров злость. На неё. Понял бы, может, ещё, если бы своим побегом она улучшила себе жизнь. Но нет же, опять вляпалась в дерьмо. И к кому ушла? К старому мужику, от которого пахнет гнилью и разложением?
Юрасов чуял, что я за ним явлюсь. Удвоил охрану. Мне кажется, я ощущал его страх за километр. Видел, как, окружённый своей охраной, он оглядывается, находясь в здании
Единственным местом, где его можно было застать в одиночестве, осталось кладбище. Он регулярно навещал своих родителей и одну из бывших жён, похороненную на том же клочке земли.
Удобное место. Здесь он и останется.
День выдался погожим. Солнечным. Юрасов сидел на скамейке у могил и, когда я подошёл к нему со спины, сразу заметил мою тень. Вздрогнул и замер.
Я закурил сигарету и устроился на скамейке рядом с ним.
— За жизнью моей пришёл? — спрашивает, словно обращаясь к жнецу, забирающему души. Сжимает на бедре дрожащую руку, что не ускользает от моего внимания. Старается держаться, но нервы сдают.
— Ты знал, что это неизбежно, когда решил связаться с Серафимой, — отвечаю, стряхивая пепел.
Фыркает что-то себе под нос.
— Тебе бы поблагодарить меня. Пока ты в свадьбу играл да по бабам таскался, она в безопасности была.
Делаю последнюю затяжку, наблюдая, как огонёк сигареты достигает фильтра и затухает.
— Ты меня знаешь, дед. Нельзя притрагиваться к тому, что принадлежит мне.
— А я и не притрагивался, — усмехается, — да только не получить тебе её уже.
Смотрю на него, пытаясь понять, что он несёт. Надежда внутри загорается и тут же гаснет. Ведь, чтобы выжить, он будет готов преподнести мне любую ложь, которую я с радостью сожру.
Злясь, встаю и поднимаю его за грудки, пока носы не оказывается на одном уровне.
— Что ты мелешь?
Сучит ногами в воздухе, а у самого лицо безумное. Смеётся.
— Сын у тебя, Сабуров. Мишкой звать. Я забрал её тогда из больницы беременной.
Пригвождаю его к высокому мраморному надгробию, желая выбить все мозги из его головы.
— А убьёшь меня, так цепные псы Ямадаевы начнут на неё охоту. Уверен, что успеешь добраться до своей любимой раньше и спасти?
— Зачем она им? — встряхиваю сильнее, ударяя его затылком о холодный камень.
Он сжимает мою рубашку так же, как я его. Только неловко. Как-то жалко. Старческими слабыми руками.
— После моей смерти твоя Серафима получит долю в компании. Убьёшь меня и не успеешь оглянуться, как её не станет.
По коже проходят холодные мурашки. Жмурюсь, встряхиваю головой и разжимаю окаменевшие пальцы.
Юрасов сползает по мрамору на землю. А я смотрю на него, как на грязь под ногами. Тяжело дышу. Внутри смерч. Смесь радости,
Опускаюсь на корточки, чтобы видеть его лицо.
Если он говорит правду и Серафима скрыла от меня ребёнка, я её убью. Не сдержусь. Выдыхаю горячий воздух из лёгких, отлично понимая, что обманываю себя.
Уже решил, что оставлю Юрасова в живых. Пока. Сначала заберу из его дома Серафиму и ребёнка. А потом — посмотрим.
Достаю из наплечной кобуры оружие, снимаю предохранитель и вжимаю дуло в его щёку.
— Давай, покайся, хрен старый. Очисти душу перед смертью, — обращаюсь к нему сквозь стиснутые зубы, — у тебя что-то было с Серафимой?
Если она не делила с ним супружеское ложе, значит, не всё потеряно. Значит, преподам ей урок, дождусь, когда сознается, и у нас может появиться второй шанс. Если она ещё что-то чувствует ко мне…
Пытаюсь глушить эту дурацкую, почти по-детски наивную радость, разлившуюся в груди.
Но Юрасов, вместо того чтобы выторговать себе жизнь, пока я пребывал в благостном состоянии, достал свой пистолет. И я ведь знал, что он с ним не расстаётся. А тем более в последнее время.
Наш диалог выбил меня из колеи, заставив потерять нюх. Расслабиться. Решить, что почти всё позади. Что напряжённость минувшего года потихоньку убывает. И всё это после короткого, но такого содержательного разговора.
Упустил момент, когда он направил на меня дуло. Лишь услышал спускаемый курок и получил пулю в живот. Острая боль сковала мышцы, внутренности, разлилась по телу, вызывая дезориентацию.
Сам не заметил, в какой момент в пылу схватки мой палец соскользнул с курка. Одно неловкое движение — и мозги Юрасова окрасили землю и надгробие.
Глава 69
Поднялся на ноги, ощущая, как быстро кровь покидает тело, а та, что ещё осталась во мне, бьётся в бешеном пульсе в висках, руках. Дрожью пробирая весь организм. Рубашка полностью пропиталась красным. Снял её, приложив к ране, чтобы не оставлять после себя кровавые следы.
Каждый шаг давался с трудом, на лбу проступила испарина, а звёздочки, мерцающие перед глазами, мешали смотреть вперёд.
К сегодняшней встрече я готовился. Поэтому за пределами кладбища меня ждали люди, которые «подчистят» за мной.
С трудом перебирая ногами, покинул это место и рухнул, едва завидев свои автомобили. Что происходило дальше, не помнил. Невыносимая слабость сковала тело, парализуя. Тьма накрыла с головой.
Сознание вернулось всего на пару минут, когда меня доставили в больницу. Надо мной навис мой старый друг и врач.