Купол раздора
Шрифт:
На самом деле, нищее существование влекут все кроме двух категорий граждан: силовиков и политиков. Даже бандиты и подпольные дельцы не могут себе позволить жить на широкую ногу, возможностей к этому у них меньше, чем в Советском Союзе. Тотальный контроль, камеры и шпионы делают свое дело. Население стало жить сильно беднее, чем когда-либо в новейшей истории, случались голодные бунты. Раньше деньги с проданных ресурсов могли накормить не только богатых – бедным тоже перепадало, росла экономика, было образование, появилось много товаров и росло разнообразие услуг.
Теперь все были запряжены в общий тяжелый плуг, и большая часть результатов их труда уплывала за границу купола. Руками извне народ был
После постройки купола началась внутренняя перестройка. Внешние силы строили свои объекты у границы, а народ наш – новые заводы. На окраинах городов появлялись фермы, трубы фабрик начинали активно дымить, и те, кто вчера называли себя бизнесменами или учеными теперь учились работать за станком, печь хлеб и выполнять другой труд о котором раньше даже не приходилось думать.
В один самый обычный, казалось, понедельник Паша пришел на работу и был вызван в кабинет директора. Он оставил сумку в раздевалке и, еще не переодевшись, направился по железной лестнице наверх. Зазвенели ступени, стук в дверь, волевое «войдите» изнутри. И уже он в кабинете, где сидел Пожарский за большим красивым столом. В стране вообще осталось много изящной мебели, сейчас она красуется в основном у новых владельцев, обретших власть. Заместитель директора был главным стукачом на заводе, и, казалось, в этом и состоит его функция как работника. Самое ироничное здесь то, какой фамилией он при этом обладал. Ведь 400 лет назад его однофамилец, если даже не прямой предок, вместе с Мининым освобождал Родину от иностранного ига, а теперь этот жук сидит здесь, улыбается, хихикает даже и пишет кляузы на свой собратьев, коллег: кто не выполняет нормы, кто говорит на работе – особенно на запретные темы. Тем самым он является важной деталькой, благодаря которой функционирует эта бездушная государственная машина, выстроенная Градовым и внешними силами, пришедшими на нашу землю.
Павел, кажется, уже понял, что его разговоры с Максом могли услышать и именно это стало причиной его нахождения пред этим худым высоким человеком, сидящим в массивном кресле и довольно перебирающим бумажки.
В кабинет зашел директор. Был это человек лет пятидесяти, получивший образование еще в докупольное время, с небольшой сединой, уставшим взглядом, очень вразумительный и опытный, которого все почти здесь любили. Работники понимали, что строгость и требования – это прихоть не его, а начальства свыше, а он, по крайней мере, старался оставаться человеком, даже помогал бедным, хотя и сам не мог позволить себе того, что в былые времена было для подобной должности вполне естественным.
Директор провел Павла в соседний, его личный, кабинет, указал на стул, слегка улыбнулся, сел напротив и начал:
– Паш, извини, что заранее тебя не предупредил, но сегодня можно было на работу к нам уже не приезжать. Могу тебя поздравить, тебя переводят! Завод №11 имени Алексея Градова, представь себе. Пока не знаю, в какой корпус тебя определят, но представь, если в Одиннадцатый? Ну ты, может, внутреннего устройства не ведаешь у них, но знаешь же, у Алексея Михайловича под этим числом всё самое лучшее. Спец-обеспечение, квартиру рядом дадут… Еще немного, и я у тебя буду деньги взаймы брать или опыта набираться, а? – он искренне посмеялся и похлопал своего уже бывшего подчиненного по крепкому плечу.
Была передана папка с документами, прозвучало напутствие, и вот уже директор был вынужден бежать по делам, и Паше тоже было нужно идти. Пожарский фыркнул ему вслед и прошептал пренебрежительно: «Плебс…».
Павел действительно был хорошим работником: еще на учебе отмечали его аккуратность, ответственность. На заводе он был одним из лучших. Не по объему производства, но по аккуратности, с которой он выполнял работу, ему равных не было. Он всегда заканчивал дело, которое начал, прикладывал смекалку, а не ждал пока ему все разжуют. Умный парень, в общем. А главное, не было у завода претензий к его политическим взглядам и поведению в свободное время, никаких жалоб, а потому его дело оставалось пустым. Макс, его приятель, не был раскрыт, и поэтому общение с ним не было наказуемым.
Журнал на каждого работника лежал в кабинете замдиректора, а по требованию спецслужб передавался в надежные руки. В нем описывалось поведение работника, круг общения, эффективность труда, замечания, сделанные ему, и тому подобное.
Паша пересекся с Максом в узком коридоре, тот был взъерошенный и как всегда энергичный. Как только Максим услышал о переводе, он воскликнул:
– Ооо, и ты просто собрался уйти?! Нет, братец, мы тебя проводим! А я так вообще от тебя не отстану, смена работы – это не повод терять друзей, помни об этом! Давай вечерком к тебе подлетим с ребятами, обмоем? Я все принесу, ты только дверь открой, ладно?! – Он улыбнулся и рукой толкнул слегка в грудь. – Давай, побежал я работать, а то Пожарский поджарит, – сказал Макс и унесся стремительно в цех.
«Быстро появился, выпалил пулями словами и убежал. Сколько же в нем жизни, энергии», – подумал Павел и пошел за своими вещами медленно, находясь в глубокой задумчивости. Автобус потащил его к дому, а на улице было еще светло – странно-то так.
Вечером зазвенел звонок квартиры, и на пороге стоял Макс, а за ним его девушка, их коллега Даниил и еще какая-то милая особа. Макс тут же сказал: «Друг, ты не пугайся, что нас так много! Хорошая компания – штука ценная, а мы еще и с гостинцами. Будет здорово – моя гарантия!».
?Гости зашли, тихонько захлопнули дверь, чтоб не привлекать внимание соседей. Максим продолжал:
– Данилу ты знаешь, это Варвара – моя дама сердца, познакомься, а вот ее подруга Вера, без приглашения, конечно… Тут неловко мне немного за нас, братец, но ты не серчай. В любой момент ты скажи – мы уйдем, и покой в твоей пещере будет снова восстановлен. Руки где помыть? – Он улыбнулся и и вытянул шею, демонстративно озираясь вокруг.
Паша переварил поступивший наплыв информации, выпаленный в него, как из пулемета, изо рта это невысокого светловолосого парня, которого будто пчела ужалила, и тут же слегка наигранно улыбнулся гостям. «Веди себя как принято, ты же помнишь, как встречать гостей… Ну, в кино же видел», – говорил с собой в голове хозяин квартиры. Шумный рой залетел в гостиную, которая по совместительству была и спальней в этой однушке. Достаточно большой диван, в углу кровать, шкаф, столик, окно. Места не густо, но 5 человек усядется уж как-нибудь. Варвара и Данил были такими же шумными, веселыми, и будто были частями одного целого сумасшедшего комка энергии. А Вера казалась достаточно тихой, иногда даже отстраненной и задумчивой, и больше была похоже не на них, а на Пашу.
На столе велением волшебства рук из рюкзака материализовались бутылки. Затем рядом с ним возникли закуски, колбаска, которую днем с огнем не сыщешь, и пятилитровая банка компота. На лице Паши возникло нескрываемое удивление и эмоция, выражающая уважение такому улову, принесенному прямо сюда на блюдечке с золотой каемочкой. Макс улыбнулся, звнко рассмеялся и сказал: «А вот так! Умеем. Если что, обращайся! Причем не на улице брал бодягу втридорога, а у своих – только тихо…». Он опять посмеялся.