Кураж
Шрифт:
Бородатый улыбнулся.
– Как же, видел в цирке. Здравствуйте, товарищ Лужина.
– Он долго держал ее ладонь в своей, не отпускал, рассматривал с удовольствием ее лицо со следами слез, тоненькую фигуру.
– А почему слезы? Случилось что?
– спросил он участливо.
– Муж нашелся, - улыбнулась в ответ Гертруда Иоганновна.
– Знаю. Нашелся, не потерялся, - бородатый рассмеялся весело.
– Давайте знакомиться поближе. А то воюем вместе, а ни разу не поговорили. "Дядя Вася".
– Тот самый? Командир отряда?
– Бригады. Войска у нас прибавилось. Спасибо вам, Гертруда Иоганновна, за своевременное предупреждение. Успели мы уйти.
– Да, знаю. Полковник фон Альтенграбов был ошень сердит.
– Да ну!
– "Дядя Вася" захохотал.
– Сердит, значит. Славно! Спасибо, дорогой наш товарищ. И мальчишкам вашим спасибо. Я и в Москве о вас доложил. Правительство наградило вас орденом Красной Звезды. От имени командования поздравляю. Ну конечно, указ не печатали. Сами понимаете.
– Меня… Орденом… Майн гот!
– Гертруда Иоганновна не хотела плакать, но слезы сами потекли из глаз.
– А по-моему, в речке достаточно воды, - снова улыбнулся "дядя Вася".
– Все. К делу.
– Он повернулся к фон Ленцу.
– Успели рассказать?
– Нет.
– Сядем. Докладывайте.
– В городе намечается большое совещание. Кто-то прилетает из Берлина. Собирают представителей гебитскомиссариатов, городских комиссариатов, службы безопасности, полиции безопасности. Вероятно, еще кого-то. На юге фашисты взяли Харьков, вышли на Северный Кавказ. Там идут очень тяжелые бои. Наши войска вынуждены отходить. Немцев это взбодрило, активизировало. Вот такие дела, - сказал фон Ленц.
– Есть решение обкома партии и нам подготовиться к совещанию. Взорвать их к чертовой матери! Простите, - сказал в сердцах "дядя Вася".
– А объектом выбрали ваш ресторан.
– Доктор Доппель будет на этот совещаний?
– спросила Гертруда Иоганновна.
– Вероятнее всего, - сказал Алексей Павлович.
– Первую бомбу кладите на его стол.
Фон Ленц засмеялся.
– С удовольствием. Но до бомбы еще далеко. Еще предстоит много опасной работы.
– Что я должна делать?
– В городе будет опытный подрывник, - сказал Алексей Павлович.
– Хорошо бы его устроить на работу в гостиницу. Ну там, кухонным рабочим, швейцаром…
– Трудно. Всех людей проверяет сам штурмбанфюрер Гравес.
– Плохо, - помрачнел "дядя Вася".
Гертруда Иоганновна подумала немного.
– Он водопровод понимает? В канализация?
– Разберется.
– Тогда надо устраивать его в мастерскую к Захаренок. Штурмбанфюрер ошень любит Захаренок. Он чинил ему часы. Мы сделаем, как это… поломка…
– Аварию, - подсказал Алексей Павлович.
– Вот-вот… Аварию. И я посылаю за мастер Захаренок. А он посылает этот шеловек.
– Лейтенант Каруселин. Он у вас цирк строил.
– О-о… Каруселин!… Жив?
– Разумеется, вы его увидите в первый раз, - предупредил Алексей Павлович.
– Разумеется. Что надо еще делать?
– Как-то доставить взрывчатку, - сказал "дядя Вася", - и схоронить ее.
– Схоронить?
– Спрятать, - пояснил Алексей Павлович.
– Понимаю. Это можно у фельдфебель Шанце. Как картошка, как макароны.
– Не опасно?
– Нет. Гуго Шанце я верю. И туда не заглядывают люди Гравеса. Ключ только у Шанце. Он принимает продукты и выдавает на кухню.
Мужчины переглянулись. Фон Ленц кивнул.
– Хорошо, рискнем, - сказал "дядя Вася" и спросил: - А откуда вы привозите продукты?
– Из разных мест. Из немецких складов. И прямо со станции, когда приходит вагон.
– На станции у нас есть люди, - сказал Алексей Павлович.
– Упакуют взрывчатку на манер продуктов.
– Риск, конечно, велик. Ну, да без риска ни одно дело не обходится, - "дядя Вася" вздохнул.
– - Каруселин определит и подготовит места для зарядов. Надо так ахнуть, чтоб в Берлине слышно было!
– А как же Шанце? Злата? Малтшики? Ведь это ошень опасно - взрыв. Потом есть Флиш, дьякон Федорович, это хорошие люди.
– Всех придется увести в последний момент. В лес.
– А кто же останется здесь? Работать?
– спросила Гертруда Иоганновна.
– Найдутся люди. И вам у нас дело найдется. Впрочем, не будем загадывать прежде времени. Как скажет Москва. Еще раз спасибо вам за все, товарищ Лужина. И за сыновей ваших. Прекрасные растут парни.
– В отца!
– с гордостью ответила Гертруда Иоганновна.
Они распрощались. "Дядя Вася" и Алексей Павлович забрались на свою странную лодку. Молодой парень на корме оттолкнулся веслом, и лодка исчезла за кустами.
А Фридрих фон Ленц и Гертруда Иоганновна постояли еще немного, прислушиваясь к затухающему плеску.
– Боже мой, сколько всего сразу!
– тихо сказала Гертруда Иоганновна, - Откуда только берутся у людей силы, чтобы все это вынести!
– Да-а… Кончается первый год войны. Очень трудно, еще не переломлен хребет у фашизма. Они еще ох сила! Я-то знаю. Я - в их шкуре. Когда мне бывает совсем уж невмоготу, я представляю себе трубачей, как они начищают свои медные трубы.
– Трубы?
– Да. Еще далеко до победы, но она придет в конце концов. Вот зачем трубачи начищают трубы.
– Понимаю, - серьезно откликнулась Гертруда Иоганновна.
– Пусть начищают. Это хорошо.
Они двинулись по берегу, а рядом журчала светлая вода, отражая синь неба и зеленую гущу леса. Дышалось легко, будто нет войны, а вечером - представление в цирке. Дублон покорно побежит за Мальвой. Из форганга выйдет нескладный Мимоза и крикнет весело:
– А вот и я!
<