Курьер Огненных Псов
Шрифт:
— Если криминал, то нет. — Тут же открестился я от сомнительного предложения.
— Ты даже не спросил, сколько! — Растерялся он, показав, что дело точно нечисто.
— Я же сказал, если криминал, то точно мимо.
— Ну, смотря, что считать криминалом. — Заюлил он, но потом начал объяснения, которые я не просил. — В общем, есть одна организация, которая хорошо платит.
— Криминальная. — Кивнул я уверенно.
— Наверное, точно не знаю. — Похоже, действительно не знает, но подозревает криминал. Логично. — Они платят за информацию. Они ею торгуют, они её покупают.
Тут я задумался. Этому скользкому типу я не доверял. Ясно дело, что под видом доставки, разыграв передо мной и другими представление, он провернул какое-то дело. А теперь хочет с помощью меня провернуть ещё что-то.
— Тебе это зачем?
— Не важно. — Отмахнулся он. — Главное, все деньги за сделку можешь оставить себе. Это большие деньги, несколько десятков или даже сотен тысяч рублей. Продать информацию, это же не криминал?
— Смотря какую. — Тут же возразил я. — Я знаю, что такое промышленный шпионаж (в стратегиях он есть достаточно часто), и знаю, что такое государственная тайна. В такие дела полезет только идиот.
— А если ты продашь изобретение? Автор умер, так что, деньги можешь смело оставить себе.
— У автора нет потомков? — Удивился я.
— Есть единственная дочь, но её сейчас держат в заложниках, чтобы изобретатель отдал опасное изобретение им.
— Если изобретение станет достоянием посторонней крупной фирмы, то заложник потеряет свою ценность. Хотя, смотря, что за изобретение. — Закончил я за него мысль и задумался. — Ты и есть изобретатель? — Кинул я наудачу, но видя, как он слегка дёрнулся, понял, что угадал. — Ты же жив.
— Да, ты правильно догадался. — Стёпа кивнул, почему-то тяжело дыша. — Я и есть изобретатель. Как ты думаешь, сколько мне лет?
Внимательно осмотрел его лицо, отмечая некоторые неявные признаки.
В своём мире я очень гордился тем, что мог угадать возраст человека плюс-минус год. Когда-то прочитал методику, которую изучают криминалисты. Я вообще люблю учиться. Инвалиду остаётся или учиться, или играть, или лечь, и умереть.
— Лет тридцать. Скорее даже тридцать один. — Ответил я уверенно.
— Мне уже за шесть десятков. — Удивил он меня. — Я изобрёл, как с помощью некоего ритуала делать периодическое омоложение организма.
Если Стёпе за шесть десятков, то он тут с первых дней существования посёлка. Городок построили как раз около шестидесяти лет назад. Не обязательно родился уже тут, могли привезти подростком.
— Клёво. — Кивнул я уверенно, старательно сдерживая так и рвущуюся иронию. — Я тебе прямо верю. Ты вот прямо бессмертный. Поздравляю, но я, пожалуй, пойду.
Класс. Стоя среди бараков какой-то левый чел мне вещает, что знает секрет бессмертия. Сценарий этой игры ну просто какая-то смешная пародия! Был бы в реале, сейчас бы ржал в голос!
— Нет, ты не понял, я не бессмертный. — Остановил он меня, ухватив за руку, когда я собирался снова влезть на велик. Его давно не стриженые ноги неосторожно оставили царапину, и я уже с трудом сдерживал раздражение. — Я допустил в первом ритуале ошибку, и теперь мой организм стремительно разрушается. Последующие
— Это очень интересно, но не вижу в этом раскладе свою фигуру. — Спокойно заметил я в ответ на информацию, которой поверить может только ребёнок. — Я простой курьер. А эта тайна уровня страны.
— Ерунда, ты вполне потянешь. — Отмахнулся он. Этот человек явно привык крутить судьбами других, и вот теперь хочет закрутить в свой расклад и мою. — Я дам тебе две формулы. Одна будет с ошибкой, вызывающей мою болезнь. Её ты и продашь, она хоть и омолаживает, после человек живёт не больше десяти лет. Продлить агонию можно только правильным ритуалом, а он пусть останется тайной. Раз я умру от последствий неправильного ритуала, они поверят, что это и есть то, что я разработал.
— Почему ты сам не продашь ритуал? — С подозрением спросил я.
Сознаюсь, он смог меня заинтересовать, хотя это была жуткая авантюра. Или откровенное враньё, что тоже было не маловероятно. Однако, раз это игра, то в ней вполне может найтись место для такого вот глупого, но эпического сценария.
С учётом, что в игре мне осталось жить три-четыре дня, даже ввязываться в такое не буду.
— Я пытался. — Отмахнулся Стёпа уже не уверенно, а устало. — Последнюю попытку ты как раз только что наблюдал. О будущей сделке стало известно шантажистам, и мне перекрыли выезд из города. Хорошо, что мне об этом вовремя сообщили. А про тебя никто не знает.
— Зачем ты тогда хочешь мне отдать обе формулы? — Озвучил я то, что смутило меня больше всего. — Пусть правильная останется тайной.
— Сколько тебе лет? — Ещё более усталым голосом задал он неожиданный вопрос.
— Восемнадцать.
— Моей дочери пятый десяток. Её юность прошла в таких условиях, которые я не пожелаю никому. — Степан повел руками вокруг. Точно, он же говорил, что родом отсюда. Оказывается, долго тут прожил, раз ещё и детей успел завести. — Я надеюсь, что она сможет провести ритуал, и прожить молодость заново. Я очень на это надеюсь. Для этого нужно всего лишь продать неправильный ритуал, а правильный передать ей. За продажу ты получишь деньги, которые и будут оплатой твоих трудов.
Всё звучало ну очень логично, эпично и круто. Кроме окружающего антуража и… Меня.
— Главный вопрос: почему я?
Стёпа расплылся в улыбке. Она меня взбесила, но бить его по зубам я не стал. Он и так скоро умрёт. Если не соврал, конечно. Явно сочинитель ещё тот.
— Я давно искал кого-то вроде тебя. — От него в этот момент так и пёрло самодовольством. — Пока вчера мне не сообщил о тебе один из моих информаторов в полиции. Ты там кого-то убил только за то, что они вырвали из твоих рук сумку. Мои знакомые тебя проверили. Ты, оказывается, единственный выжил в нападении террористов на особняк барона Светличного. На тебя есть характеристика, что ты упрямый, живучий и принципиальный.