курьер.ru
Шрифт:
— Империалисты-колонизаторы ушли, а привычки их, как видишь, остались. Как у вас говорят: с больной собачки взять шерсти немножко. Так?
— Вроде того.
Взяв завтрак, Андрей снова сел за столик, из-за которого уже поднялся Вонг.
— Ну и как?
— Что «как»? — Чен сделал вид, что не понял.
— Как... в целом?
— В целом неплохо. На некоторое время мы оторвались, но обольщаться не стоит — руки у них длинные. Сейчас ты позавтракаешь, я с тобой выпью кофе, и мы поедем дальше. Весь завтрашний день ты проведешь с девушками, без меня.
«С
— С девушками?
— Там будет еще одна, кроме Крысы. Точно не знаю кто, вроде бы американка. Так вот, я с вами поужинаю, утром уеду, а к вечеру опять заеду за тобой.
— Понятно.
— Ничего тебе не понятно, — досадливо поморщился Чен. — Крыса сейчас в хороших отношениях с хозяином виллы, на которую мы едем...
— Она спит с ним?
— Дело не в этом.
— Ни хрена себе!
— Поверь, пожалуйста, я знаю, о чем говорю. — Чен легко, двумя пальцами коснулся руки Андрея. — Тебе не нужно беспокоиться об отношениях Крысы с Ши-фу.
— Я слышал про Ши-фу. Кто он такой?
— Придет время, узнаешь. И с Крысой вы будете вместе — но не сейчас.
— Так она спит с ним?
— Она учится, — нисколько не раздражаясь, ответил Чен. — Такой ответ тебя устраивает?
«Ну, этому-то ее учить не нужно. Хотя есть же какие-то секретные практики...»
— Так что будь осторожнее, — продолжил Чен. — Лишних проблем нам не надо, у нас и нелишних хватает. Ты поел? Тогда поднимайся, отдыхать некогда.
«Вот тебе и приятная встреча», — подумал Андрей с некоторой отрешенностью.
На улице уже окрепла жара, но что-то в ней было не так: словно невидимые клубы влажной прохлады прокатывались в горячем воздухе, чуть пощипывая кожу, да и падающее давление временами нажимало на виски.
— Молодец, правильно заметил, — кивнул Чен и объяснил: — Муссон идет, сезон дождей. А вместе с ним и большие проблемы.
— Для кого?
— Для всех. И для тебя в том числе.
Несмотря на влажную жару, в машине стояла ровная приятная прохлада — Вонг уже включил кондиционер. Из приемника лилась негромкая музыка. Андрей глядел в окно, думая о Крысе.
...Последний раз они виделись в Париже, в маленьком номере дешевой гостиницы, расположенном под самой крышей. Стены и потолок были оклеены бумажными обоями с пестрым цветочным рисунком. Почти всю комнатку занимала большая кровать с высокой спинкой, поблескивающей черным лаком. Когда их тела остыли после объятий, Андрей встал с этой кровати и растворил окно. В комнатку пошел прохладный воздух, послышались гудки автомобилей. Он стоял у окна, смотрел, как Крыса, сидя в постели, прикладывает к телу то узкие прозрачные трусики, то кружевной лифчик.
— Где ты их купила? У «Диора»?
— Что я, идиотка? В обычном универмаге можно найти куда лучше. От «Диора» надо звонить, у них телефоны бесплатные.
В этом была вся Крыса.
Напротив окна торчала оштукатуренная грязноватая стена, тускло подсвеченная фонарем, а за черным углом крыши в ночное небо поднималась ажурная, ярко-оранжевая Эйфелева башня...
Сейчас, сидя в машине, он подумал о своей конторе. Почему ему позволили эту «порочащую» его связь с Крысой? Бог с ним, с трибуналом или пулей в затылок, вроде не ко времени. Но ведь даже от дел не отстранили. Не было ни одного разговора с начальством на эту тему. Так или иначе, Шинкареву нужна была рабочая версия, и он принял для себя несколько вариантов.
Во-первых, ко времени первой встречи с Патрицией он был уже не сотрудником фельдъегерской службы, а курьером частной (якобы) фирмы. Много эта разница не значила, но сама-то силовая структура, где прежде работал Андрей, к моменту его «крысиного» знакомства еще не оправилась от чистки, устроенной по приказу Первого Всенародно избранного. Возможно, до Шинкарева просто руки не дошли.
Во-вторых, посреднический бизнес только ставился, и подготовленными курьерами, способными изо дня в день тянуть лямку служебных командировок, просто так не бросались. Тут уж не до репрессий за случайные связи с иностранными гражданками.
И, в-третьих, прессовать Андрея в ту пору, то есть в начале девяностых, было небезопасно. Его прикрывала собственная сила. Обратись он за помощью к Эдику Амбарцумяну и его карабахским армянам, с которыми незадолго до того сидел в окопах под Степанакертом, так неизвестно, кто бы кому головы поотворачивал. Потом это стало неактуальным, работа пошла своим чередом, а Эдик получил крупную должность в армии Нагорного Карабаха. В Академию Генерального штаба приезжал на переподготовку. Выпили они тогда столько, что как-то утром Андрей Николаевич, выражаясь англицизмом, «нашел себя» натуральным образом в канаве. Начальство же продолжало помалкивать, словно приглядываясь и ожидая чего-то. И дождалось — китайской оферты[5] и какого-то загадочного Ши-фу. «Вот только к добру ли?»
Гладкое черное шоссе извивалось на серпантинах, забирая все выше к перевалу. Проскакивали встречные машины, попадались двухколесные повозки, запряженные парой медлительных буйволов или маленьким японским трактором. В разрывах мохнатых зеленых склонов мелькали дальние вершины.
— Здесь есть настоящие горы, со снегом? — спросил Андрей.
— Нет, таких нет. Выше, на плоскогорьях, есть что-то вроде горной саванны: холмы, сухая трава, маленькие деревья.
— Там кто-нибудь живет?
— Конечно, живут, много. Скот пасут.
— И кто это?
— Чеченцы.
— В смысле?!
— В смысле головной боли для властей. Думаешь, только у вас сепаратисты водятся? Их везде хватает. Но и настоящие чеченцы понемногу подтягиваются; с ними афганцы, таджики, албанские шиптары. А там и прочие: литовские подрывники, украинские снайперы. Серьезные ребята.
«А вы как думали!!»
— А почему тебя горы интересуют? — продолжил Чен, — ты что, альпинист?
— Эти горы меня не интересуют. Как и их обитатели. Но если серьезно, я, скорее скалолаз, чем альпинист.