Курганские
Шрифт:
ГЛАВА 23
ВСЕВОЛОД ПЕРВЫЙ, КРОВАВЫЙ
В начале 1997 года мы с Севкой вернулись в Москву.
Новый год с Олесей встретили в Москве. У нас с Севкой теперь была договоренность, что мы поочередно будем на хозяйстве. Олеся также требовала большого внимания к себе. Я часто старался бывать с ней. Мы посещали рестораны, ночные клубы, несколько раз ходили в казино. Однажды даже Олеся начала там играть и проиграла около двенадцати тысяч долларов. Но для меня это был пустяк, так как я считал важным сохранить с ней хорошие отношения.
В бригаде начался разброд. Не знаю, что повлияло на это – может, убийство Привалова, по поводу чего так и не было ответа на вопрос – кто его устранил, хотя многие ребята спрашивали об этом и многие пытались настаивать, чтобы мы провели свое собственное расследование. Но мы с Севкой отмалчивались. Может, повлияло и частое отсутствие Севки, но в бригаде начались беспорядки.
Многие сели на наркотики. Я стал замечать, что часто ребята находятся в заторможенном, сонном состоянии. Я требовал от них, чтобы они дыхнули на меня, но никаких запахов спиртного не чувствовал.
Наконец, начали пропадать люди. Первая пропажа была связана с Олегом. Мой тезка, молодой паренек, который имел своих двух коммерсантов, причем одного из далекой Тюмени, который приехал в Москву и стал заниматься автомобильным бизнесом. Не знаю, что произошло, но коммерсант Олега вернулся в Тюмень, якобы к своим родственникам, и остался там, возвращаться не захотел. Точки сразу перестали платить Олегу деньги. Тогда он явился ко мне и объяснил ситуацию. Я сказал ему:
– Коммерсант твой – ты и решай с ним проблему. Бери командировочные, людей и езжай в Тюмень, разбирайся с ним.
– Нет, людей я брать не буду, – сказал Олег, – сам справлюсь.
Он уехал. И – пропал. Его не было почти неделю или две. Я стал думать, что делать, – то ли посылать людей за ним, узнавать, куда Олег делся, то ли предпринимать что-то еще.
Затем пропал Егор, еще один наш боевик. Он пропал в Москве. Уехал и не вернулся.
Все это стало очень тревожить меня. Наконец из-за границы вернулся Севка. Он приехал очень странным. У него в последнее время появилась мания преследования. Он постоянно менял адреса, перестал жить на квартире, увеличил количество охранников. Нанял даже каких-то ментов с оружием, которые возили его.
Севка выдавал себя за бизнесмена, хотя, конечно, я думаю, менты давно догадались, кто он на самом деле...
В бригаде резко упала дисциплина, и Севка сразу почувствовал это. Первым делом он провел организационное собрание, попытался прочистить некоторым мозги. Дело дошло до кулаков. И что вы думаете – произошло неожиданное. Впервые Севка получил отпор! Конечно, не в прямом смысле, но многие отказывались выполнять задания, на которые он их посылал. А кое-кто даже пригрозил, что вообще уйдет из бригады.
– А если будешь нас доставать, так и с тобой разберемся! – прямо сказали они ему.
Это был настоящий бунт на корабле.
Мы вышли после собрания ни с чем.
– Ну что думаешь делать? – спросил я Севку.
– А что тут делать? Надо чистильщика вызывать!
– Кого?
– Ну того, гэрэушника, помнишь? Который в город наш ездил с братьями разбираться.
Через несколько дней чистильщик прибыл. Но в бригаде установилась нервозная обстановка. Все были на грани срыва. Севка задумал провести «сокращение штатов» – из общего количества людей, а к тому времени у нас было около тридцати пяти человек, – он решил оставить не больше десятка. Я говорил ему:
– Севка, ты с ума сошел! Стольких людей невозможно убрать незаметно! Так делать нельзя!
Но Севка твердил в ответ:
– У нас нет никакого выхода. Эти люди слишком много знают. Они – носители определенной информации.
– Да какая у них информация! Ну знают они нас, коммерсантов, наши точки!
– Нет, – стоял на своем Севка, – они имеют слишком опасную информацию, за которую нам с тобой конец! У нас нет выхода!
Однако чистильщик свою работу так и не начал. В группировке возникла междоусобица. Кто-то начал отстреливать других. Причем первые разборки начались в районе Крылатского. Одна бригада повздорила с другой из-за коммерсантов – долю не поделили. Вызвали друг друга на разборки к гаражам поздно ночью – и началась перестрелка, друг друга перестреляли. Троих – насмерть, остальные ранены.
Севка был в бешенстве. Мания преследования и подозрительности развилась у него еще больше.
Как-то вечером, помню, мы сидели у него дома, пили чай. Вдруг неожиданно звонок.
– Алло, Севка! – раздался знакомый голос. – Это я, Сашка!
– Какой еще Сашка?
– Ты что, забыл, что ли?
– Ах, да, привет! Что с тобой?
– Представляешь, – слышится голос, – хохма получилась! Меня менты со стволом на тачке взяли. А я сто долларов им дал, откупился! Продержали до утра, а утром выпустили!
– Так, понял тебя, Сашка, – сказал деловито Севка. – Ты сейчас где находишься?
– Да я дома, отдыхаю.
– Надо срочно переговорить. Выходи во двор минут через сорок!
– Хорошо, я выйду. Нет, ну представляешь – за сто баксов я этих лохов развел! – продолжал хвастаться Сашка.
– Хорошо, хорошо! Будь минут через сорок на месте! – И мне: – Быстро собирайся!
Севка вышел на кухню и из укромного места достал пистолет, на ходу накручивая на него глушитель, пошел в коридор.
– Ты что задумал?
– Потом узнаешь, – сказал он. – Очень подозрителен мне Сашкин звонок!
– Да что ты задумал?
Сашка был в бригаде недавно – месяца два. Особо себя ничем не проявлял – участвовал с ребятами в различных разборках, на стрелках, а так особо не выделялся. Только разве своей полнотой – он был здоровый парень, метр восемьдесят, с мощными бицепсами, круглым большим лицом. Был женат. Жена, Лена, врачом в нашем городе работала. Но Сашка и ее перетащил в Москву.
Через сорок минут мы подъехали к дому, где жил Сашка. Севка передернул затвор пистолета и вновь сунул его в карман.