Курильский эксцельсиор
Шрифт:
Заброшенная дорога, ведущая в бухту Муссель, сильно заросла. Теперь ее уже никто не поддерживал. Лишь изредка сюда наведывались пограничники, да и то исключительно в пешем порядке. Внизу показались очертания старого, полуразрушенного барака, а у ручья проявились огромные груды старых проржавевших двухсотлитровых бочек. Здесь же, уткнувшись кабиной в мелкие камни, торчал остов гусеничной машины ГАЗ-71. Все свидетельствовало о том, что здесь когда-то кипела жизнь.
Глядя на раскинувшийся перед ним ландшафт, Куделин вдруг поймал себя на мысли, что это
Возле первого вагончика лейтенант тяжело опустился на деревянный выступ и скомандовал:
– Всё. На ночлег остаемся здесь. Тихомиров, проверь, в каком вагончике почище. Там и ляжем.
Отправив подчиненных заниматься обустройством ночлега, Куделин вытянул ноги и откинулся на стенку бытовки.
– Товарищ лейтенант, – послышался встревоженный голос Тихомирова. – Товарищ лейтенант, тут труп лежит!
Фраза сержанта показалась Куделину какой-то не настоящей, как будто сейчас он был не на острове, а в драматическом театре, на сцене которого фальшивил посредственный актер.
– Он живой, товарищ лейтенант, он живой! – снова закричал Тихомиров.
Куделин вскочил, быстро стряхнул с плеч вещмешок и подбежал к вагончику, возле которого стоял сержант.
Прямо в проходе на грязном деревянном полу в луже запекшейся крови лежал японец с пробитой головой.
Вот что значит баня: еще час назад еле шевелил ногами, а сейчас словно парил над землей. Поднявшись на маленький пригорок, Умелов вышел к задней стене склада и нос к носу столкнулся с сержантом Медведевым.
– А меня капитан за вами послал, – сообщил Олегу сержант.
Умелов подмигнул Медведеву:
– Когда призывался?
– Прошлой весной, – растерянно ответил пограничник, не понимая, с чего вдруг такой интерес к его персоне.
– Начальник у себя? – сменил тему Умелов, заметив недоумение сержанта.
– Да, – кивнул пограничник – Вернее, не у себя, а на заставе. Он вместе с прапором наведение порядка в помещениях принимает.
Войдя в здание заставы, Олег обратил внимание, что и так безупречно чистое помещение стало просто стерильным. В комнате, где лежали его вещи, Умелов сложил в свой вещмешок грязное белье и вышел в коридор, откуда раздавался голос Рыжова. Капитан, заметив Умелова, коротко распорядился, чтобы прапорщик готовил личный состав к бане, и пригласил журналиста к себе в кабинет.
– С легким паром.
– Спасибо.
Олег расслабленно опустился на стул.
– Чай будешь?
– Да.
И уже через пару минут на столе у начальника заставы стояли две эмалированные кружки, наполненные крепкой заваркой.
Рыжов достал из стола большой альбом.
– Хотел тебе еще в первый раз показать.
– Что это? – поинтересовался Умелов, пододвигаясь ближе.
– Это альбом с историей заставы. Его в восемьдесят восьмом вести начали. Спасибо тем офицерам, которые до этого додумались. Ну-ка, посмотри на это фото. Узнаешь?
Олег взял в руки черно-белый снимок. На нем был он с ребятами.
– И письмо твое сохранилось.
Олег взял в руки конверт со знакомым почерком.
– Недавно личному составу читал. Кстати, мы то место и тот камень, где вы отметку сделали, нашли. Врыли там четыре столбика и фалом огородили. Что-то вроде маленького мемориала получилось. [7]
Умелов благодарно посмотрел на Рыжова:
7
В марте 1986 года на этом месте попал под лавину пограничный наряд. При этом один пограничник погиб.
– Спасибо.
Капитан закрыл альбом и убрал его обратно в стол.
– Давай вернемся к нашим делам. Я думаю вот что. Завтра отправляйся опять в район Черного озера, проверишь палатку японца. Если он там по-прежнему не появлялся, возвращайся сразу на заставу. Тогда мы начнем полномасштабные поиски. Вдруг на самом деле что-то произошло? А сейчас…
Рыжов не успел закончить свою мысль, потому что в коридоре послышался топот и дверь кабинета распахнулась. На пороге стоял взмыленный рядовой Раков.
– Товарищ капитан, мы раненого иностранца нашли, – выпалил он, не обращая внимания на постороннего и забыв сказать: «Разрешите доложить».
– Где? – хором крикнули журналист с капитаном.
– На территории бывшей роты ПВО.
Начальник заставы быстро надел фуражку и вышел в коридор. Застава была пуста. Он повернулся к Ракову.
– Пулей в баню! Тревожную группу – в ружье! Чтобы через пять минут все стояли здесь!
– Есть! – вытянулся рядовой и быстро выбежал из заставы.
– Дежурный! – крикнул капитан.
– Я! – в коридор выглянул Паньшин.
– Открывай оружейку и подготовь дежурную аптечку.
– Есть!
Рыжов повернулся к Умелову.
– Вот и нашелся твой японец.
– А может, это не японец? – засомневался Олег.
– А кто же тогда?
Умелов пожал плечами.
– Рядовой ведь не сказал, кто это конкретно.
– Какая сейчас разница?! Не хватало нам здесь еще международного скандала. Главное, чтобы он коньки не двинул, пока мы за ним едем.
На крыльце и в коридоре возникло оживление, повсюду слышался топот кирзовых сапог.
Рыжов посмотрел на Умелова.
– Жди здесь. Постараемся вернуться засветло.
Олег кивнул в знак согласия.
Через три минуты тревожная группа уже неслась в кузове гусеничного транспортера к кратеру вулкана Креницына, где по самому его краю проходила старая дорога, ведущая в бывшую роту ПВО.
Группа вернулась только утром. Пограничники аккуратно переложили японца с перебинтованной головой на носилки и занесли его в комнату, где располагались мужчины из экспедиции. Там уже стояла металлическая кровать с панцирной сеткой.