Курляндский гандикап
Шрифт:
В одной из лабораторий имени Глаубера, например, сделали сразу два выдающихся изобретения. В первом я опознал швейнфуртскую зелень — выдающуюся по красоте и яркости оттенка зеленую краску, донельзя ядовитую. Впрочем, меня она интересовала не как краситель, а как один из самых токсичных мышьякосодержащих препаратов против мышей, крыс и насекомых. Это же какое подспорье в деле борьбы с чумой! Ну и ядовитый краситель может пригодиться, не без этого. Красивые зеленые обои можно организовать в спальне недруга. И никто не поймет, отчего это он вдруг загнулся.
Второе изобретение тоже меня порадовало. Умники поднапряглись и изобрели-таки йод. Если учесть, что
Хорошо хоть, исследования крови, которые я направил в нужное мне русло, дали долгожданный результат. К сожалению, ушел из жизни Расмус Бартлин (все-таки, 74 года по меркам 17 века — очень приличный возраст), но Марчелло Мальпиги, Ян Сваммердам*, Ричард Лоуэр и Антони ванн Левенгук продолжили работу. И опередили-таки время. Вышел в печать солидный научный труд, рассказывающий о группах крови, резусах и исследованиях в области переливаний крови.
*В реальной истории умер в 1680, но в моей аи продолжает трудиться
На самом первом переливании я присутствовал лично. И, к счастью, оно прошло успешно. А уж какой фурор произвело в научном обществе — описать невозможно. Причем больше всего хлынуло негатива. От служителей церкви (причем разных религиозных конфессий) до аристократов, возмущенных тем, что в их жилы попадет кровь черни. Мне, как вы понимаете, было на это сугубо фиолетово. И я нашел лично для себя трех доноров. Так, на всякий случай. И для детей с супругой тоже.
— Ваше высочество, пришел отчет о здоровье его величества Людовика XIV, — отчитался Генрих, раскладывая передо мной бумаги.
Мой секретариат со временем разросся, но Генрих так и остался доверенным лицом. Он был умен, прекрасно справлялся со своими обязанностями, и не давал поводов заподозрить его в работе на другие страны. Словом, проверенный человек, и на его лояльность я мог рассчитывать.
Именовать «высочеством» меня стали сразу после коронования моей супруги. Хотя я и раньше мог на это претендовать. В конце концов, еще мой отец был признан имперским князем. Однако я не наглел. Титул желательно подкрепить чем-нибудь существенным. И если раньше «высочеством» меня называли скорее в желании подольститься, причем не самые влиятельные правители, то теперь меня в качестве высочества признали все соседи.
Не воспользоваться этим было глупо, и я окончательно ограничил городские вольности в Курляндии. Ландтаг имел право заниматься только внутренними делами города. Выбирать себе правителя они больше не могли. Ну а поскольку все более менее важные посты занимали лояльные мне люди, недовольных практически не оказалось. Да и те бухтели потихоньку, больше по привычке. Возможно, опасаясь моих соглядатаев.
Нужно сказать, что к концу 1680-х, моя разведка вышла на новый уровень. Теперь я узнавал новости в своей стране и за рубежом намного быстрее, чем мои конкуренты. И переделанные голландские корабли, развивавшие приличную скорость, очень мне в этом помогали. Надо бы теперь все-таки постараться и сделать клипер. Пусть даже в единственном экземпляре. Поскольку путешествовать между Ирландией и Курляндией я собираюсь постоянно.
Немудрено, что заполучив свои глаза и уши при дворе Людовика XIV, я захотел узнать о нем как можно больше. Фигура он неоднозначная, сильно влияющая на мировую политику, но стоит ли его убирать? Чем дольше правит Людовик, тем в большую яму скатывается Франция. На одной только любви короля-солнца к роскоши Курляндия зарабатывала бешеные деньги. В Версале появился Янтарный кабинет, Хрустальная комната и Зеркальная галерея. В моих интересах было, чтобы Франция оставалась достаточно сильной, и смогла сдерживать ослабевшую Англию. И чтобы после смерти Людовика она не смогла удержать своих завоеваний.
— Посмотрим, что там со здоровьем его величества, — пробормотал я, просматривая бумаги. Вопрос был далеко не праздный — если мне все-таки понадобится срочно убрать Людовика, следовало сделать это так, чтобы никто не заподозрил руку Курляндии.
— Позволю себе заметить, что его величество лечат отъявленные шарлатаны, — скривился Генрих. — Они абсолютно игнорируют все открытия Курляндской Академии.
— Да если б только французы были такими спесивыми! — хмыкнул я. — В других странах дело обстоит не лучше. Часть наших изобретений принимается, а часть отвергается напрочь. В том числе медицинская. Жена Вильгельма Оранского так и не согласилась на прививку от оспы, несмотря на пример собственного мужа.
— А его величество Людовик и вовсе считает, что все самое лучшее и передовое производится во Франции, — согласился Генрих. — Даже то, что в Курляндии приходится закупать предметы роскоши, он переносит очень болезненно.
— Если король доверяет собственное здоровье шарлатанам — это его дело, — отмахнулся я. — У него аж три медика рядом, причем все трое закончили Сорбонну.
— Ваше высочество, да вы только почитайте, чем они занимаются! — обычно невозмутимый Генрих раскраснелся. Даже интересно — что могло вывести из себя столь спокойного субъекта.
От чтения доклада, повествующего о том, как над Людовиком издеваются его врачи, у меня волосы дыбом встали. Один из докторов, посчитав, что главным источником инфекции являются зубы, выдрал их у короля. Все. Попутно сломав челюсть и выдрав большую часть неба. В целях дезинфекции, он обработал Людовику дырку в нёбе 14 раз раскалённым железным прутом, и всё выжег. И да, если кто-то до сих пор не впечатлился — проделано все это было без наркоза.
— Кажется, мне впервые в жизни потребуется нюхательная соль, — пробормотал я, отрываясь от бумаг. — Боюсь, что от дальнейшего чтения данного документа мне станет плохо. А я-то не верил, когда мне доносили, что во время трапез у короля вино из носа выливается.
— Там еще и пища застревает, которую приходится вынимать через нос. И пахнет его величество… не лучшим образом.
Казалось бы — разогнать таких врачей куда подальше! Но Людовик продолжал пользоваться услугами шарлатанов. По их рекомендации он каждый день пил слабительное, результаты чего тоже не замедлили сказаться на его здоровье. На пятой точке короля появилась опухоль. И удаляли ее тоже без наркоза. Полагаете, что на этом всё? Вы недооцениваете энтузиазм королевских врачей!
После тяжелой операции Людовику еще и кровопускание сделали, а потом отправили в церковь помолиться о здоровье. Мало того, ему пришлось еще и отсидеть два часа на королевском совете, сидя на покоцанной заднице, поскольку даже такая вещь, как операция, не имела права нарушить устоявшийся порядок дня Версаля[7]. Да как он умудрился дожить в реальной истории до 76 лет?! Видимо, права древняя поговорка — если человек хочет жить, медицина бессильна.