Курлышка
Шрифт:
На станцию! Скорее на станцию!
Даша мчалась прямиком, ветки хлестали её по лицу; попала в болотце, кое-как выбралась. Главное — сумку не потерять, в сумке деньги, которые мама давала на мороженое, их должно хватить на билет…
Пассажирский поезд промчался перед самым её носом.
Это было так обидно, что Даша снова заплакала. Теперь спешить было некуда, и она побрела куда глаза глядят.
В зарослях осоки журчала вода. Могучая старая сосна словно перешагнула с одного берега ручья на другой. Корни, толстые и тонкие, переплелись, обросли мохом. Получились ажурные мостки. Даша опустила руку меж корней — вода была такая студёная, что даже пальцы заломило.
Даша как заворожённая следовала за ней.
— Ну почему ты не хочешь взять хлеб? — уговаривала она олениху. — Боишься? Так у меня и палки нет. И верёвки нет, чтоб тебя привязать. Возьмёшь хлеб и уйдёшь себе в лес.
Олениха больше не оборачивалась и шла всё быстрей. «Алю бы сюда, — подумала Даша, — она бы её уговорила…» Кончились берёзки и осинки, пошёл сплошной сосновый бор, всё чаще попадались причудливые нагромождения камней. Неожиданно загрохотало над головой — Даша и не заметила, как наползла туча и как-то враз проглотила солнце. Прямые редкие струи дождя били между соснами: они стояли прямо, не шелохнувшись, хоть бы одна хвоинка осыпалась. Ударил гром, и Даша спряталась под нависшей скалой, а когда вышла оттуда, олениха исчезла, будто её и не было.
Тишина стояла в бору, птицы не пели, и белок не видно было, чтобы отдать хлеб. «Ладно, возле дома отдыха белок много, — решила Даша, — вернусь и покормлю их».
От мысли, что всё-таки надо возвращаться, у Даши сжалось сердце. Опять начнутся слёзы, упрёки.
Даже трав не было в этом бору, лишь какие-то влажные, тонкие, почти прозрачные стебельки-паутинки щекотали Дашины ноги. Тучей налетели комары, девочка припустила от них бегом. Сейчас она обогнёт вот эти громадные камни, а там уже лесной ручей, старая сосна, и до дома отдыха рукой подать. Но за громадными камнями оказались новые, поросшие можжевельником, а лесного ручья и старой сосны в помине не было… «Наверно, в сторону взяла», — решила Даша и повернула направо. Соснам не было конца… Туча ушла, выглянуло солнце. Даше захотелось есть. Она уже поняла, что заблудилась, но как-то не за себя тревожилась — в лесу было совсем не страшно. А вот тётя Фая, наверное, такой переполох подняла. Даша присела на пенёк, неподалёку от высокого муравейника. Не взяла олениха хлеб — и не нужно. Даша сама его съест.
Рыжие лесные муравьи кишели вокруг, занятые своими делами. Их не касалось, что какая-то глупая девчонка забрела в лес и теперь не знает, как выйти. Застрекотала сорока. Даша посмотрела ей вслед, и вдруг в просвете между макушками сосен блеснуло что-то знакомое. Провода! По широкой просеке шагали мачты высоковольтной линии. Они были такие громадные, а Даша такая маленькая! Но всё равно это были верные, надёжные друзья. Они не обманут, не убегут, как олениха, они обязательно приведут Дашу к людям, в какую бы сторону она за ними ни пошла… Даша выбрала направление вслед за солнцем.
Казалось, просека была бесконечной. Мачты запросто перешагивали овражки и ручьи, а Даше приходилось и спускаться, и опять карабкаться вверх. Ноги обжигала крапива, а за платье цеплялся чертополох. Несколько раз попадались земляничные поляны. Мачты терпеливо ждали, пока Даша полакомится ягодами, и потом снова пускались в путь вместе с нею. Опять пошёл дождь, и Даша переждала его в небольшом шалаше. Кто-то недавно здесь был — набросал травы, ещё не успевшей завянуть. Даша прилегла на траву и задремала под шум дождя. Её разбудил гул мотора. В лучах низкого солнца летел вертолёт. Летел-летел и вдруг нырнул вниз, исчез за макушками леса. В ту же сторону шагали Дашины мачты, и она снова пошла за ними.
Просека оборвалась неожиданно, и перед Дашей открылась широкая поляна. На какой-то миг ей показалось, что она попала домой. Такое же множество проводов и висячих катушек-изоляторов, мачты, трансформаторы, громоотводы, и домик рядом. Подстанция, наконец-то! А на другом конце поляны стоял ещё один дом и возле него тот самый вертолёт! Бока у него были обшарпаны, лопасти винтов устало обвисли. В воздухе он выглядел гораздо внушительней.
По мокрой траве шёл босой, в рубашке навыпуск, мальчуган лет восьми. Его длинная тень уже коснулась Дашиных ног.
— А, отдыхающая, — сказал он, подходя. — Тебя Дашкой зовут?
— Верно, — растерялась она.
— А фамилия Баюкова, — мальчишка не спрашивал, а утверждал.
— Откуда ты знаешь?
— Оттуда… — мальчик указал на подстанцию. — По рации уже третий раз: «Потерялась девчонка Дашка в розовом платье».
Даша смущённо оглядела своё порванное платье, которое теперь лишь при большой фантазии можно было назвать розовым.
— Так и говорили — «девчонка», «Дашка»?
— Ну, Даша, — дёрнул плечом мальчуган. — Не всё равно?
— А тебя как зовут?
— Вовка. Ты чего ж? Такая большая и заблукала.
Дашу покоробил надменный Вовкин тон. Небось ещё только первый класс окончил, а уже мораль читает.
— Вовсе я не заблудилась, — неожиданно для себя выпалила она. — Просто увидела мачты и думаю: дай прогуляюсь, посмотрю, куда они идут.
Вовка прищурил один глаз и нос сморщил. Он явно не поверил.
— А вертолёт ты не видела? Это лесник летал, тебя разыскивал.
— Видела, только я в шалаше дождь пережидала, он меня и не заметил.
— Там трава набросана, да? Это ты в моём шалаше была… Ну ладно, пошли… — Он вёл её, как под конвоем.
В палисаднике цвели петуньи, на колышках забора сушились кринки и стеклянные банки. Возле трансформаторов мелькала цветастая косынка.
— Вовка, не пригнал корову? — спросила женщина, хлопая дверцей счётчика.
— Не, я отдыхающую привёл, ту, что по рации искали.
— Вон что… — женщина обернулась. Лицо у нее было немолодое, усталое. — Ну теперь за коровой ступай, а то стемнеет и не найдёшь её, да заодно леснику крикни, что нашлась пропажа-то.
Вовка убежал, а его мать ещё немного повозилась у трансформаторов и вышла из ограды.
— Всыпать бы тебе по первое число, — говорила она Даше, вытирая руки паклей. — Всю округу на ноги подняла.
Даша молчала, обескураженная неласковым приёмом.
Женщина покачала головой:
— Ну и угваздалась же ты! Вон видишь душ в конце огорода? Бери мыло, полотенце и ступай мойся.
Над деревянной будкой был прикреплён большой чёрный бак. Вода прогрелась за день, и Даша с удовольствием стояла под ласковыми струями.