Куропаткин. Судьба оболганного генерала
Шрифт:
В письме от 9 сентября 1878 года Кауфман просит у Милютина принять решение о дополнительном усилении войск округа двумя пехотными дивизиями и четырьмя полками казаков.
Генерал Кауфман обосновывает свои соображения:
«…уклониться от этого протектората значит отдать Афганистан не только английскому влиянию, но, может быть, и полному подчинению…
Отказ наш от протектората над Афганистаном на весьма долгое время сделает невозможными какие-либо сношения с этой страной…
Обеспечить себе возможность действовать на этом театре нам необходимо ввиду будущего окончательного решения восточного вопроса. Не имея возможности нанести Англии решительный удар в Азии, мы рискуем, что восточный вопрос, когда настанет время
Обобщенная Азиатской частью Главного штаба информация докладывается военным министром Милютиным императору. Царь и здесь, как в кульминации недавней войны с Турцией, проявляет колебания и нерешительность, очевидно понимая, что ввод ограниченного контингента русских войск в Афганистан означает войну с индо-британской армией на афганской территории.
В летнюю императорскую резиденцию в Ливадию для консультаций срочно вызван генерал Столетов, остальным членам делегации предписано находиться в Кабуле до особого предписания. Российскому послу в Лондоне графу Шувалову дано указание склонить правительство Великобритании к отказу от интервенции в Афганистан и урегулировать проблему мирным путем.
Между тем 1 ноября 1878 года в Ливадию на имя царя черев Кауфмана отправлено отчаянное письмо эмира Афганистана об оказании помощи: «…англичане решились на войну… Я надеюсь, что Ваше Величество будете столь любезны, пошлете мне дружескую помощь… для поддержания в Афганистане».
Ответ России о вводе войск и защите от англичан будет отрицательным, эмиру Шер-Али из черноморского далека посоветовали помириться с британцами, то есть принять их ультимативные требования, согласно которым Афганистан превращался в сателлита Великобритании.
Гордый эмир Шир-Али принять унизительные условия сотрудничества с Британской короной, лишающую страну независимости, наотрез отказался даже под угрозой объявления его «отъявленным врагом британского правительства».
И тогда 21 ноября 1878 года англо-индийские вооруженные формирования вторглись на территорию Афганистана. Неравенство сил представлялось очевидным, предательство приграничных горных племен, не только не оказавших противнику сопротивления, но и указавших ему маршрут на Кабул, вынудило эмира Шир-Али бежать в Россию, предварительно передав власть своему сыну – Якуб-хану. За непродолжительное время англо-индийские войска захватили Кандагар, Джелалабад и Кабул.
Победа английской армии, дипломатии и разведки увенчана заключением в мае 1979 года Гандамакского договора, предусматривавшего контроль за властью афганского эмира со стороны британского постоянного представителя в Кабуле и передачу Индии части территории страны. Кроме того, англичане получали существенные преференции в торговле и неограниченную возможность передвижения по Афганистану.
Владычество англичан над Афганистаном продлилось недолго: синхронно взрывоопасно сдетонировали национально-патриотический и исламский факторы. Через три месяца, в сентябре 1879 года, уже после убытия Куропаткина из Петербурга в Туркестан, в Кабуле восстали афганские войска, вырезали весь состав английской дипмиссии во главе с резидентом Пьером Каваньяри. Эмир Якуб-хан отрекся от престола и, приняв защиту английского правительства, навсегда покинул родину, укрывшись в Британской Индии.
Синьцзян
В Китае наибольшую проблему для Азиатской части Главного штаба представляли прекрасно известные Куропаткину по предыдущей службе многогранные и трагические для уйгурского народа проблемы Синьцзяна, давно стоявшего в перекрестии интересов России, Китая и Великобритании.
Как и в Афганистане, в Восточном Туркестане все складывалось неблагоприятно для Петербурга – после смерти в мае 1877 года хотя и двуличного, но в целом лояльного
Зимой 1878–1879 года Куропаткин и его подчиненные готовят документы к специальным совещаниям у императора с участием военного министра и министра иностранных дел о целесообразности возвращения Цинской империи Илийского края, а затем и к русско-китайским межправительственным переговорам, начавшимся вскоре в Санкт-Петербурге.
В записке Азиатской части Главного штаба, с учетом позиции руководства Туркестанского военного округа и лично генерал-губернатора фон Кауфмана, указывалось, что Кульджа имеет важное стратегическое для России как передовой плацдарм сосредоточения войсковых сил и средств в Восточном Туркестане, местное население настроено резко антикитайски, к тому же регион богат природными ресурсами, освоение которых еще впереди. В крайнем случае, при принятии политического решения о возвращении Илийского края, предлагалось заключение соглашения о выплате Пекином России компенсации расходов, понесенных на многолетнее содержание гарнизона русских войск в Кульдже в сумме 120 миллионов рублей – ровно столько, сколько необходимо для строительства железной дороги из европейской части России в Туркестан.
С мнением Кауфмана и Куропаткина соглашается военный министр Милютин, отметивший по итогам состоявшегося под его председательством совещания 4 марта 1879 года:
«Пришли к заключению, что достоинство государства требует от нас честного исполнения обещания, неоднократно повторенного, – возвратить Кульджу, но не прежде, как добившись от китайцев положительных уступок, как по некоторым вопросам торговым и по удовлетворению многих наших претензий, так и по исправлению нашей границы с Китаем к северу от Тянь-Шаня, а в особенности по обеспечению участи народонаселения уступаемой нами китайцам Илийской области».
Аппетиты военного ведомства урезали в российском МИДе, там давить чрезмерно на китайских партнеров поостереглись и смогли убедить царя отдать занимаемую почти десять лет русскими войсками часть Синьцзяна за бесценок, благо к ПРОДАЖЕ территорий империи царь Александр-освободитель относился без драматизма.
Итоговый договор о мирном разрешении спорных пограничных вопросов путем передачи Пекину двух третей Илийского края китайский посланник Чун Хоу, русский посланник в Китае Е.К. Бюцов и товарищ министра иностранных дел Н.К. Гире подписали 20 сентября 1879 года в Ливадии, где находился на отдыхе император Александр II. Россия получала компенсацию за возврат территорий в сумме 5 миллионов рублей серебром и право беспрепятственного плавания по реке Сунгари вглубь Маньчжурии.
В работе «Завоевание Туркмении» А.Н. Куропаткин напишет:
«Занятие русскими войсками Кудьджинского края продолжалось 10 лет, после чего мы добровольно передали этот край китайцам, противно желанию населения и противно нашим интересам, но согласно составленному с китайцами договору».
Договор, игнорирующий компетентное мнение Азиатской части Главного штаба и генерал-губернатора Туркестана Кауфмана о том, что с китайским правительством можно сотрудничать только с позиции силы, а любая уступка на переговорах правителями и высшими сановниками Поднебесной империи воспринимается как проявление слабости, окажется МИНОЙ замедленного действия…