Куропаткин. Судьба оболганного генерала

Шаваев Андрей Гургенович

Царь Александр III – боевой и бесстрашный офицер, георгиевский кавалер не по случаю выслуги лет или юбилея, а за героизм и храбрость в бою, генерал от инфантерии и генерал от кавалерии, второй после Петра Великого император Всероссийский, кто действительно воевал, участвовал в сражениях, ходил в атаку и вел за собой войска, не раз смотрел смерти в лицо, – своему военному министру и боевому товарищу по Русско-турецкой войне генералу Ванновскому доверял безгранично.

Министр Ванновский и начальник Главного штаба Обручев воюющего в туркестанских песках Куропаткина хорошо знают и ценят, Ванновский – так вообще с юнкеров; нужно только время, для того чтобы понять, в

какой роли и где следует наиболее плодотворно использовать ценного и одаренного работника, время, для того чтобы талантливому и перспективному командиру и штабисту подобрать достойное и солидное место, соответствующее его опыту, теоретической подготовке и АМБИЦИЯМ; амбициям, отсутствием которых Куропаткин не страдал никогда. Нужно время и для получения очередного звания – два года назад полковник Куропаткин по собственному почину убыл в Туркестан, разменяв генеральскую должность в Главном штабе на генеральскую в Азии, убыв из комфортной столицы на войну; на войне отличился не раз, удостоился ордена Святого Георгия III степени; следовательно, возвращение в родные пенаты со среднеазиатской периферии в Петербург полковником на замещение генеральской вакансии никто бы попросту не понял и не принял.

Кроме того, исполнительного и безукоризненного подчиненного по понятным причинам никак не хочет терять командующий войсками Туркестанского военного округа генерал-губернатор Туркестана Константин Петрович фон Кауфман. Влияние и авторитет Кауфмана были таковы, что перечить ему не осмеливался никто, даже монарх, сам же Кауфман в перспективе видел в Алексее Николаевиче генерал-квартирмейстера, а затем и начальника штаба округа.

29 января 1882 года по представлению военного министра Ванновского тридцатичетырехлетний Алексей Николаевич Куропаткин «за отличие по службе» государем произведен в чин генерал-майора.

Не было бы счастья, да несчастье помогло, причем несчастье необратимое, непоправимое, когда уходит из жизни не просто личность, но вместе с покинувшим мир человеком исчезает целая эпоха: 4 мая 1882 года от кровоизлияния в мозг внезапно умирает туркестанский генерал-губернатор Кауфман, на должность командующего округом заступил имеющий неоднозначную репутацию генерал Михаил Григорьевич Черняев, с ближайшим окружением которого у Алексея Николаевича, считавшегося фаворитом Кауфмана, отношения сложились совсем непростые или, если быть точнее, не сложились вообще.

С невосполнимой утратой харизматического, целых пятнадцать лет державшего стратегически важный для империи регион в жесткой узде Кауфмана, радужные карьерные перспективы Куропаткина в войсках Туркестанского округа испарились окончательно, да и сам он, как ни любил Среднюю Азию, отнюдь не горел громадным желанием работать в обстановке предвзятого к себе отношения, зависти, сплетен, наветов и неуклюжих подсиживаний. Тем более что активные боевые действия в Туркестане прекратились уже как год. Нет рядом с Алексеем Николаевичем и его командира и старшего товарища – всесокрушающего белого генерала Скобелева: во многом по причине необузданного и авантюрного характера, неразборчивых, сомнительных и беспорядочных связей он попал в водоворот интриг и сплетен, вызвавших недоумение в СФЕРАХ, вскоре перешедшее в опасение в возможной нелояльности Царскому Селу; 25 июня 1882 года при не выясненных до настоящего времени обстоятельствах кумир Отечества скончался в номере московской гостиницы «Англия».

Мозг армии-I

Ценящий в офицерах искренность и преданность, Ванновский своего лучшего воспитанника на произвол судьбы не бросил.

В ноябре 1882 года по распоряжению Обручева генерал-майора Куропаткина откомандировали в Санкт-Петербург, где сразу включили в группу наиболее подготовленных офицеров генерального штаба по изучению и обобщению опыта

ведения недавно завершившейся войны в Туркмении. Параллельно Куропаткина обязали оказать помощь в систематизации, редактировании и корректировании объемного отчета об Ахал-текинской экспедиции, исполненного начальником штаба войск Закаспийской области генерал-майором Николаем Ивановичем Гродековым. Никогда не чуравшийся черновой работы Куропаткин помог, в итоге отчет под названием «Война в Туркмении. Поход Скобелева в 1880–1881 гг.» издали в четырех томах, но за авторством лишь одного Н.И. Гродекова.

Не разбрасываясь на мелочи, Куропаткин трудится под непосредственным руководством Обручева, в свою очередь пристально наблюдающего за протеже министра, отмечая плюсы и недостатки, определяя пригодность к штабной работе на более высоком, чем ранее, уровне. Очевидно, что трехмесячный период пребывания в статусе временно откомандированного в распоряжение Главного штаба без освобождения от должности командира Туркестанской бригады Куропаткина можно рассматривать как некий испытательный срок. Обручев, убедившись, что Куропаткин именно тот человек, кто ему нужен, докладывает свое положительное заключение не без удовольствия воспринявшему лестную характеристику Алексея Николаевича военному министру Ванновскому.

16 марта 1883 года генерал-майор Куропаткин получил назначение в число четырех генералов, положенных по штату в Главном штабе. По смыслу и содержанию это означало исполнение функций генерала для особых поручений. Поручениями нагрузили сразу – неподъемных оборонных проблем за период перманентных милютинских пертурбаций в до сих пор не пришедшей в себя от последствий Русско-турецкой войны стране и вооруженных силах накопилось достаточно, и решать их следовало безотлагательно, но профессионально и компетентно, исповедуя пленящий своей противоречивостью величественный девиз римских императоров Festina Lente – «Торопиться не спеша».

Весной 1883 года генерал-майор Куропаткин включен в состав распорядительной комиссии по подготовке и оснащению в инженерном отношении районов, прилегающих к государственной границе с Австро-Венгрией и Германией. Для более детального изучения и практического ознакомления с местностью вероятного театра военных действий на юго-западном направлении, а также инспектирования войск он направлен в район Дубно – Луцк – Ровно, где совместно с представителями командования и штаба Киевского военного округа отрабатывал варианты прикрытия стратегической железнодорожной линии Львов – Киев, обеспечивающей, согласно мобилизационному плану в случае войны, основные коммуникации войск Юго-Западного фронта.

Итогом напряженной работы стало согласованное заключение об укреплении на западном ТВД форта Дубно: «Построить укрепление перед Дубно с целью преградить врагу доступ через Дубенское дефиле по железной дороге с Брод в Ровно».

Строительство форта-заставы начали в 1885 году и завершили через пять лет. Грамотность и безошибочность выбора места дислокации важнейшего фортификационного объекта подтвердилась через три десятилетия во время сражений на русско-австрийском фронте в годы Первой мировой войны.

1883 год ознаменован для Куропаткина не только повышением в должности: за военные отличия и безупречную многолетнюю службу он удостаивается ордена Святого Станислава I степени, став, таким образом, полным его кавалером.

В начале 1884 года Куропаткин приказом военного министра утвержден членом созданных в военном ведомстве «Распорядительной комиссии по постройке крепостей» и комиссии по вооружению крепостей. Крепостям, этим «четырехугольникам отчаяния и смерти», согласно господствовавшей в то время военной доктрине, придавалось первоочередное значение при выстраивании оборонительной линии на западноевропейском театре военных действий.