Курорт
Шрифт:
Им нельзя находиться здесь, думала Рейчел, нельзя видеть этого.
Страшно, зато готов.
— О господи! — воскликнул Кёртис, когда они подошли к телам достаточно близко, чтобы разглядеть их. — Эта девушка регистрировала нас, когда мы заселялись!
Это и вправду была она. Ее бейдж по-прежнему висел на рваных, окровавленных остатках блузы. Тэмми — Нью-Хейвен, Коннектикут, шесть лет — болталась на толстой веревке. Ее глаза, белые на багровом лице, выкатились из орбит, а рот был разинут неестественно широко. По нижним зубам ползла муха, которая потом выбралась
Рядом с девушкой висел официант, которого на глазах у Рейчел тащили по коридору, пока она пряталась за колонной-тотемом. Это его, визжащего и упирающегося, менеджер затолкал к себе в кабинет. За запертыми дверями бедняге пришлось натерпеться еще больше. Одна его рука висела под неестественным углом, лицо заплыло до такой степени, что глаз не было видно, а рот зарылся в щеки.
Миссис Турман скрутило так, как никогда в жизни не скручивало. Но лишь отчасти это было вызвано физически неприглядным зрелищем. В большей степени она чувствовала себя дурно, потому что находилась вблизи смерти, смотрела на людей, которых видела еще живыми и которые теперь висели перед ней изувеченными трупами.
Лоуэлл отвернулся от виселицы, ухватил Кёртиса с Оуэном за головы и развернул мальчиков в противоположную сторону.
— Здесь нам делать нечего, — сказал он мрачно. — Давайте возвращаться.
— Поищем еще! — настаивал Райан. — Надо просто поискать!
— Что поискать? — спросил его отец.
— Место меняется, чинится само по себе!
— И как нам это поможет? — Глава семьи покачал головой. — Я не желаю, чтобы вы здесь находились. Никому из нас не следует здесь находиться. Это опасно.
— Но… — начал было Райан.
Лоуэлл вскинул руку:
— Когда вернемся, я расскажу остальным, что нам удалось найти. Может, вместе мы сумеем что-нибудь придумать. Но теперь нам пора уходить. — Он неосознанно махнул в сторону повешенных. — Пока мы здесь, мы рискуем собственной жизнью.
Однако когда они вернулись, на курорте не было ни души. Даже звуки с площадки для гольфа стихли. Все шестеро бродили по безлюдным тропинкам в поисках хоть кого-нибудь. Из открытой двери «Кактусового зала» вылетела птица. Следом за ней показалась рысь — она выскочила из дверного проема и устремилась в обход ресторана к скалам.
— Может, все уехали, — сказал Кёртис. — Может, приехал автобус и всех забрал.
— Может, они все просто исчезли, — предположил Дэвид.
Рейчел ничего на это не сказала, но последнее казалось ей более вероятным. Она встретилась взглядом с мужем и прочла в его глазах, что он думает о том же.
Миссис Турман подумала о повешенном официанте. Этого зрелища она никогда не забудет и пронесет в себе его до конца жизни. Ей вспомнился коридор, по которому тащили этого парня.
— Может, люди в каком-нибудь из банкетных залов, — предположила она. — Совещаются.
— Я эти залы не проверял, — сказал Лоуэлл, и по его голосу Рейчел поняла, что он задумался о том, что мог там обнаружить. И что речь явно была не о пропавших гостях. Женщина вздрогнула и пожалела, что вообще открыла рот.
— Идемте, — сказал старший Турман.
Холл был в точности каким его описывал Лоуэлл. Но больше всего пугало поразительное сходство этого помещения с холлом старой Реаты, который они видели в каньоне. Он словно эволюционировал из того маленького вестибюля и представлялся его более изысканным потомком. Компания
Они прошли мимо кабинета менеджера. Лоуэлл подергал ручку, но дверь была заперта. С противоположной стороны находились сдвоенные двери, ведущие в первый из банкетных залов. Зал «Санта-Фе», если верить табличке на стене. Эти двери оказались незапертыми, и семья Турман вместе с Дэвидом вошли внутрь.
И оказались в камере пыток.
Рейчел еще ни разу не видела ничего подобного. Она никогда не читала и не слышала о вещах, каждая деталь которых призвана была причинять страдания и убивать. «Оставайтесь снаружи! — хотелось ей крикнуть детям. — Не входите, не смотрите на это!» Миссис Турман догадывалась, что и ее муж думает о том же. Но им следовало держаться вместе. Потому что женщина знала: если дети останутся в коридоре, пока они с Лоуэллом будут бродить по камере пыток, двери внезапно захлопнутся, и к тому времени как им удастся отворить их, дети исчезнут.
Рейчел медленно шагнула вперед. Все вокруг было старым и сильно изношенным. Справа стояло некое подобие «железной девы», но выполненное явно в североамериканском духе. Внешне орудие напоминало деревянного индейца, какие стояли перед табачными лавками, а шипы внутри него были выполнены в виде наконечников стрел. За устроенной рядом витриной находились десятки прямых клинков с причудливыми рукоятями. Практически на каждом из них виднелась засохшая кровь.
Но это было только начало.
Кроме этого, там была старинная беговая дорожка, к которой крепились острые камни, осколки битого стекла, металлические обрезки и куски усеянных иглами кактусов. С прямоугольной рамы размером с гаражную дверь свисали ржавые крюки и тяжелые металлические шары на цепях. Стоящая рядом скамья напоминала церковную, но из сиденья торчали ветхие колышки различной длины и толщины. Клетка подле нее формой повторяла человеческий силуэт, а наверху у нее имелся зажим с ужасными шипами. Далее просторный зал был заставлен орудиями пыток, выполненными, скорее, в духе византийской культуры.
— Это все для нас? — спросил Оуэн тихим голосом.
— Нет, — поспешила заверить его мать. — Это для… хм…
Она замолчала, не сумев подобрать подходящий вариант.
Для чего они здесь стояли? В прошлом эти орудия, безусловно, использовали. Но зачем их держали на курорте теперь? В качестве предостережения? Или это какой-то музей? Или их собирались использовать в ближайшем будущем? Несмотря на свои предыдущие слова, Рейчел склонялась к последнему варианту.
Дэвид потянулся к «железной деве».
— Не трогай! — окрикнул его Лоуэлл.
Мальчик отдернул руку, словно его ударило током.
— Мы не знаем, на что они способны, — объяснил старший Турман. — Надо быть осторожнее.
Они стояли вплотную друг к другу и не знали, что делать дальше.
— Ну, тут людей нет… — начал Кёртис, и позади них раздался шум.
Из-за угла показался спортивный координатор. Лицо его было покрыто грязью. Черные и зеленые линии, нанесенные на щеки и лоб, придавали ему сходство с туземцем.