Курс русской истории (Лекции I—XXXII)
Шрифт:
Анархический характер веча
На вече по самому его составу не могло быть ни правильного обсуждения вопроса, ни правильного голосования. Решение составлялось на глаз, лучше сказать на слух, скорее по силе криков, чем по большинству голосов. Когда вече разделялось на партии, приговор вырабатывался насильственным способом, посредством драки: осилившая сторона и признавалась большинством. Это была своеобразная форма поля, суда божия, как сбрасывание с волховского моста осужденных вечевым приговором было пережиточной формой древнего испытания водой. Иногда весь город «раздирался» между боровшимися партиями, и тогда собирались одновременно два веча, одно на обычном месте, на Торговой стороне, другое — на Софийской; но это были уже мятежные междоусобные сборища, а не нормальные веча. Случалось не раз, раздор кончался тем, что оба веча, двинувшись друг против друга, сходились на большом волховском мосту и начинали побоище, если духовенство вовремя не успевало разнять противников. Такое значение волховского моста как очевидца городских усобиц выразилось в поэтической форме в легенде, занесенной в некоторые русские летописи и в записки одного иностранца, бывавшего в России в начале XVI в., барона Герберштейна. По его рассказу, когда новгородцы при Владимире Святом сбросили идол Перуна в Волхов, рассерженный бог, доплыв до моста, выкинул на него палку со словами: «Вот вам, новгородцы, от меня на память». С тех пор новгородцы в урочное время сходятся с палками на волховском мосту и начинают драться как бешеные.
Посадник и тысяцкий
Исполнительными органами веча были два высших выборных сановника, которые вели
Суд
Кроме дел собственно правительственных посадник и тысяцкий принимали деятельное участие в судопроизводстве. Изображение новгородского суда находим в сохранившейся части новгородской Судной грамоты — устава, составленного и утвержденного вечем в последние годы новгородской вольности. Источники ее — «старина», т.е. юридический обычай и давняя судебная практика Новгорода, постановления веча и договоры с князьями. В новгородском судоустройстве прежде всего внимание останавливается на обилии подсудностей. Суд не сосредоточивался в особом ведомстве, а был распределен между разными правительственными властями: он составлял доходную статью, в которой нуждались все ведомства. Был свой суд у новгородского владыки, свой у княжеского наместника, у посадника, свой у тысяцкого. Возникновение инстанций вносило новое осложнение в судопроизводство. По договорным грамотам, князь не мог судить без посадника, и по Судной грамоте посадник судит с наместником князя, а без наместника суда не кончает, следовательно, только начинает его. На практике эта совместная юрисдикция посадника и наместника разрешалась тем, что уполномоченные органы того и другого, тиуны, каждый отдельно разбирали подлежавшие им дела в своих одринах, или камерах, при содействии избранных тяжущимися сторонами двух приставов, заседателей, но не решали дел окончательно, а переносили их в высшую инстанцию или на доклад, т.е. для составления окончательного решения, или на пересуд, т.е. на ревизию, для пересмотра дела и утверждения положенного тиуном решения В суде этой докладной и ревизионной инстанции с посадником и наместником или с их тиунами сидели 10 присяжных заседателей, по боярину и житьему от каждого конца. Они составляли постоянную коллегию докладчиков, как они назывались, и собирались на дворе новгородского архиепископа «во владычне комнате» три раза в неделю под страхом денежной пени за неявку. Наконец, судопроизводство усложнялось еще комбинациями разных юрисдикций в смесных делах, где встречались стороны различных подсудностей. В тяжбе церковного человека с мирянином городской судья судил вместе с владычным наместником или его тиуном. Княжеского человека с новгородцем судила на Городище особая комиссия из двух бояр, княжеского и новгородского, и, если они не могли согласиться в решении, дело докладывалось самому князю, когда он приезжал в Новгород, в присутствии посадника. Тысяцкий, по-видимому, судил дела преимущественно полицейского характера, но он же был первым из трех старшин в совете, который стоял во главе возникшего в XII в. при церкви св. Иоанна Предтечи на Опоках купеческого общества и ведал торговый суд. Этот же совет с участием посадника, кстати, разбирал дела между новгородцами и купцами немецкого двора в Новгороде. Столь заботливо расчлененное судоустройство, по-видимому, прочно обеспечивало право и общественное спокойствие. Но статьи Судной грамоты об огромных штрафах за грабежи и наезды на оспариваемые земли и за наводку, подговоры толпы к нападению на суд, производят другое впечатление. Усиленная строгость законодательства в поддержании общественного порядка не говорит за то, что общество пользуется достаточным порядком.
Совет господ
Вече было законодательным учреждением, посадник и тысяцкий — его исполнительными судебно-административными органами. По характеру своему вече не могло правильно обсуждать предлагаемые ему вопросы, а тем менее возбуждать их, иметь законодательный почин; оно могло только отвечать на поставленный вопрос, отвечать простым да или нет. Нужно было особое учреждение, которое предварительно разрабатывало бы законодательные вопросы и предлагало вечу готовые проекты законов или решений. Таким подготовительным и распорядительным учреждением был новгородский совет господ, Негrenrath, как называли его немцы, или господа, как он назывался в Пскове. Господа вольного города развилась из древней боярской думы князя с участием городских старейшин. Такую думу встречаем мы при Владимире Святом в Киеве. Новгородские князья для обсуждения важных вопросов в ХII в. приглашали к себе на совет вместе со своими боярами городских сотских и старост. По мере того как князь терял органические связи с честным обществом, он с боярами был постепенно вытеснен из местного правительственного совета. Тогда постоянным председателем этого совета господ остался местный владыка — архиепископ, в палатах которого он и собирался. Новгородский совет после того состоял из княжеского наместника и городских властей: из степенных посадника и тысяцкого, из старост кончанских и сотских. Но рядом со степенными в совете сидели и старые посадники и тысяцкие. Частые смены высших сановников под влиянием борьбы партий были причиной того, что в совете господ было всегда много старых посадников и тысяцких. Вот почему новгородский совет в XV в., накануне падения новгородской вольности, состоял более чем из 50 членов. Все они, кроме председателя, назывались боярами. Совет, сказали мы, подготовлял и вносил на вече законодательные вопросы, представлял готовые проекты законов, не имея своего собственного голоса в законодательстве; но по характеру социально-политического строя Новгорода этот совет на деле имел более важное значение. Состоя из представителей высшего новгородского класса, имевшего могущественное экономическое влияние на весь город, этот подготовительный совет часто и предрешал вносимые им на вече вопросы, проводя среди граждан подготовленные им самим ответы. В истории политической жизни Новгорода боярский совет имел гораздо больше значения, чем вече, бывшее обыкновенно послушным его орудием: это была скрытая, но очень деятельная пружина новгородского управления.
Областное управление
Центральное управление и суд в Новгороде осложнялись двойственностью властей — вечевой и княжеской. В областном управлении встречаем двойственность начал — централизации и местной автономии. Новгород был державный город, повелевавший обширной территорией; но он предоставлял частям этой территории значительную самостоятельность. При взаимном антагонизме этих начал установилось довольно своеобразное отношение областного управления к центральному.
Отношение пятины к концам
Сохранились следы, впрочем неясные, указывающие на то, что коренные области, вошедшие потом в пятинное деление Новгородской земли, зависели в управлении от частей Новгорода, между которыми они были расписаны. На эту зависимость указывает упомянутый мною барон Герберштейн; впрочем, это свидетельство очень неясно выражено. Передаю его слова в возможно близком к подлиннику изложении. Лет 40 с чем-нибудь спустя после падения Новгорода Герберштейну рассказывали в Москве, что некогда, во времена своей вольности, этот город имел обширную область, разделенную на пять частей; каждая из этих частей не только относилась во всех общественных и частных делах к подлежащему начальству своей части (quanim quaelibet pars non solum de publicis ас privatis rebus cognoscendis ad ordinarium ac competentem suae partis magistratum referebat), но и сделки с согражданами каждый мог совершать только в своей части города, и никому не позволялось обращаться с чем-либо к другому начальству того же города (venim in sua dum taxat civitatis regione contrahere res quiscumque ac commode cum aliis civibus suis conficere poterat etc.). Герберштейн хотел сказать или ему говорили, что каждая территориальная часть Новгородской земли во всех делах обращалась к управлению своей городской части, т.е. городского конца. Такое же отношение частей территории к концам города существовало и в Псковской земле. Здесь старые пригороды издавна были распределены между концами города. В 1468 г., когда накопилось много новых пригородов, на вече было решено также разделить их по жребию между концами, по два пригорода на каждый конец. И в новгородских документах есть кое-какие указания на административную зависимость загородных земель от городских концов. Так, по писцовым книгам конца XV в. известны съемщики подгородных земель в Вотьской пятине, тянувшие тяглом в Неревский конец, с которым она соприкасалась. Новгородская Судная грамота говорит о сельских волостных людях, «кончанских и улицких», которых старосты концов и улиц обязаны были ставить на суд в исках на них сторонних лиц. Впрочем, пятина или соответствующая ей округа не была цельной административной единицей, не имела своего местного административного средоточия.
Пригороды
Она распадалась по пригородам на части, называвшиеся их волостями, а в московское время — уездами или присудами; каждая волость имела свое особое административное средоточие в известном пригороде, так что кончанское управление было единственной связью, соединявшей пятины в одно административное целое. Пригород со своей волостью был такой же местный самоуправляющийся мир, какими были новгородские концы и сотни. Его автономия выражалась в местном пригородном вече. Впрочем, этим вечем руководил посадник, который обыкновенно присылался из старшего города. Назначение пригородских посадников из Новгорода было одной из форм, в которых выражалась политическая зависимость пригородов от старшего города. Вместе с этою открываются и другие формы в рассказе о том, как Псков стал самостоятельным городом. До половины XIV в. он был пригородом Новгорода, в 1347 г. по договору с Новгородом получил независимость от него, стал называться младшим его братом. По этому договору новгородцы отказались от права посылать в Псков посадника и вызывать псковичей в Новгород на суд гражданский и церковный; новгородский владыка, к епархии которого принадлежал Псков, должен был для церковного суда назначать туда своим наместником природного псковича. Значит, судебные учреждения старшего города служили высшей инстанцией для пригорожан. По договорным грамотам сотские и рядовичи без княжеского наместника и посадника не судят нигде. Это значит, что старосты городские и сельские, подобно новгородским тиунам посадника и наместника, только начинали судебные дела, для окончательного решения переносили их к докладу в суд докладчиков в Новгороде. Третья форма политической зависимости пригорода от старшего города состояла в праве последнего облагать пригородское население сборами на свои нужды. Далее, Новгород раздавал свои пригороды в кормление князьям, которых призывал к себе на службу; во время войны пригороды по приказу Новгорода высылали свои ополчения, которыми иногда командовали новгородские воеводы. За ослушание Новгород наказывал пригороды денежной пеней и даже «казнью», которая состояла в военной экзекуции, сжигавшей села и волости непокорного пригорода. Так, казнены были в 1435 г. Ржева и Великие Луки за отказ платить дань Новгороду. Несмотря на то, политическая зависимость пригородов, выражавшаяся в столь разнообразных формах, была всегда очень слаба: пригороды иногда отказывались принимать посадников, которых присылал главный город; Торжок не раз ссорился с Новгородом и принимал к себе князей против его воли; в 1397 г. вся Двинская земля «задалась» за великого князя московского Василия по первому его зову и целовала ему крест, отпав от Новгорода. Вообще в устройстве областного управления Новгородской земли заметен решительный перевес центробежных сил, парализовавших действие политического центра.
Противоречия политического строя
В начале сегодняшнего чтения я сказал, что устройство Новгородской земли в удельные века было дальнейшим развитием основ, лежавших в общественном быту старших городов Киевской Руси; только это развитие осложнялось местными условиями. Там и здесь встречаем ту же двойственность власти — веча и князя — и те же договорные отношения между ними. Но в Новгороде эти отношения разработаны и определены подробнее, отлиты в стереотипные формулы письменного договора, управление расчленено и сплелось в сложную, даже запутанную сеть учреждений, и все это, и отношения, и учреждения, направлено в одну сторону, против князя, без которого, однако, вольный город не мог обойтись. Князь должен был стоять около Новгорода, служа ему, а не во главе его, правя им. Он для Новгорода или наемник, или враг; в случае вражды к нему, как к враждебной державе, посылали с веча на Городище ультиматум, грамоту, «исписавше всю вину его», с заключением: «…поеди от нас, а мы собе князя промыслим». Но так как князь в Новгороде был единственной централизующей силой, которая могла объединить и направить сословные и местные интересы к общей цели, то ослабление его власти помогало накопиться в общественном быту Новгорода обильному запасу противоречий и условий раздора. Жизненные стихии Новгородской земли сложились в такое сочетание, которое сделало из нее обширный набор крупных и мелких местных миров, устроившихся по образцу центра, с большей или меньшей долей уступленной или присвоенной державности, — набор, неустойчивый внутри и только механически сжатый внешними опасностями. Нужна была внутренняя нравственная сила, чтобы сообщить земле некоторую прочность. Такой силы будем искать в общественном составе Новгорода.
ЛЕКЦИЯ XXIV
Классы новгородского общества. Новгородское боярство и его происхождение. Житые люди. Купцы и черные люди. Холопы, смерды и половники. Земцы; происхождение и значение этого класса. Основание сословного деления новгородского общества. Политический быт Новгорода. Происхождение и борьба партий княжеских и социальных. Характер и значение новгородских усобиц. Особенности псковского политического строя и быта. Различный характер псковского и новгородского политического порядка. Недостатки новгородского политического быта. Общая причина падения вольности Новгорода. Предсказания.
Мы изучали политические формы жизни Новгорода Великого. Теперь войдем в ее содержание и прежде всего остановимся на составе новгородского общества.
Состав общества
Новгородская Судная грамота, в которой можно видеть завершительное дело новгородской юридической мысли, в первой статье своей о суде церковном ставит как бы общее правило: «Судите всех равно, как боярина, так и житьего, так и молодчего человека»; по договору с Казимиром литовским это правило обязательно и для совместного суда посадника и наместника. Можно подумать, что в этой формуле равенства всех состояний перед законом выразилось вековое развитие новгородского общества в демократическом направлении. В таком случае Новгород надобно признать непохожим на его сверстников, на старшие волостные города Киевской Руси, в которых общественный быт отличался аристократическим, патрицианским характером. В составе новгородского общества надобно различать классы городские и сельские. Население Новгорода Великого состояло из бояр, житьих людей, купцов и черных людей.