Курс уголовного права в пяти томах. Том 1. Учение о преступлении
Шрифт:
В уголовно-правовой литературе делались попытки разработать критерии наличности состояния физического принуждения, полностью лишающего принуждаемое лицо возможности руководить своими действиями. Таковыми критериями предлагалось, в частности, считать:
1) направленность принуждения на ограничение физических функций принуждаемого лица;
2) наличность принуждения;
3) действительность принуждения;
4) непреодолимый [546] характер принуждения [547] .
546
Непреодолимый означает "неодолимый, непобораемый, непобедимый, неосиливаемый, самый сильный, могучий". Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 2. С. 530.
547
См.:
Первые три критерия в дополнительных разъяснениях не нуждаются. Что же касается четвертого критерия, то непреодолимый характер принуждения означает, что лицо оказалось в условиях, когда оно полностью лишено возможности руководить своими действиями.
Однако в тех случаях, когда несмотря на физическое принуждение лицо сохраняет возможность руководить своими действиями и осуществлять свою волю, причинение им вреда правоохраняемым интересам рассматривается по правилам, регламентирующим институт крайней необходимости, т. е. ст. 39 УК РФ. Это положение зафиксировано в ч. 2 ст. 40 УК. Возможность ответственности в таких случаях обусловлена отсутствием признака непреодолимости принуждения — человек сам выбирает вариант поведения, исходя из обстоятельств дела и грозящей опасности.
Учитывая критерии правомерности крайней необходимости, физическое принуждение лица, сохраняющего возможность руководить своими действиями, исключает уголовную ответственность за вред правоохраняемым интересам при наличии двух условий: 1) вред причиненный должен быть меньше вреда предотвращенного и 2) причинение под физическим принуждением вреда должно быть единственной возможностью избежать причинения вреда более существенного.
Несоблюдение хотя бы одного из этих двух условий означает отсутствие крайней необходимости, и, следовательно, лицо может быть привлечено к ответственности за причиненный вред, хотя оно и действовало под физическим принуждением. Это последнее обстоятельство может быть учтено судом как обстоятельство, смягчающее наказание. Учитывая изложенное, вряд ли можно согласиться с мнением ученых, полагающих, что "причиняемый вред, как и при крайней необходимости, должен быть равен или быть меньшим, чем вред, угрожавший интересам лица, подвергнутого принуждению" [548] .
548
Уголовное право. Общая часть. М.: Моск. ин-т МВД, 1997. С. 298.
В ч. 2 ст. 40 УК РФ законодатель предлагает рассматривать причинение вреда правоохраняемым интересам при психическом принуждении также по правилам ст. 39 (крайняя необходимость). Это означает, что безусловного основания освобождения от уголовной ответственности за причиненный вред, как это может иметь место при физическом принуждении, не имеется. Такое положение объясняется тем, что психическое воздействие на личность, независимо от его интенсивности, не лишает принуждаемого способности осознавать свои действия и руководить ими.
Поэтому при психическом принуждении у лица имеется выбор между двумя возможностями: пожертвовать собой, своим благом и т. д. или причинить вред правоохраняемым интересам. Психическое насилие обычно полностью не подавляет волю лица, и его воздействие не лишает принуждаемого способности осознавать свои действия и руководить ими. Вопрос об ответственности за причинение вреда правоохраняемым интересам при психическом принуждении решается так же, как и при физическом принуждении при наличии возможности руководить своими действиями по правилам, регламентирующим институт крайней необходимости (ст. 39 УК) [549] .
549
Исключением из этого правила является, по мнению некоторых ученых, совершение общественно опасного деяния в состоянии гипнотического сна. Загипнотизированное лицо не является субъектом преступления, исполнителем же должен признаваться тот, кто использовал такое лицо в качестве живого орудия преступления (См.: Уголовное право. Общая часть. М.: НОРМА-Инфра-М, 1997. С. 270); то же и при принудительной инъекции наркотических и психотропных средств и др. (См.: Уголовное право. Общая часть. М.: Моск. ин-т МВД, 1997. С. 298). В этих случаях принуждаемое лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности вследствие отсутствия вины.
Осуществление
От причинения вреда при физическом принуждении следует отличать причинение вреда вследствие непреодолимой силы.
Термин "непреодолимая сила" в действующем уголовном законодательстве не употребляется. Под непреодолимой силой следует понимать такую ситуацию, когда под воздействием стихийных сил природы, животных, механизмов, людей или иных факторов и обстоятельств лицо не имеет возможности осуществить свое намерение и совершить определенные действия или оказывается вынужденным выполнить телодвижения, не обусловленные его волей.
Так, врач не может быть привлечен к ответственности по ст. 124 УК за неоказание помощи больному, если его неявка была вызвана начавшейся бурей, сделавшей невозможным передвижение по дороге.
В Особенной части УК имеются статьи, в которых фактически подразумевается наличие непреодолимой силы как обстоятельства, исключающего уголовную ответственность за конкретное деяние. Так, в приведенной ст. 124 ("Неоказание помощи больному") уголовная ответственность наступает лишь в случаях, когда такая помощь не оказывается "без уважительных причин". Очевидно, что под уважительными причинами, наряду с другими обстоятельствами, подразумевается и непреодолимая сила.
Уголовному законодательству некоторых государств известно понятие непреодолимой силы. Так, в ч. 3 ст. 121-3 УК Франции говорится: "Не существует нарушений в случае действия непреодолимой силы" [550] .
В литературе высказывалось мнение, что было бы более правильным в ч. 1 ст. 40 УК РФ "наряду с физическим предусмотреть психическое принуждение как специфическое обстоятельство, исключающее преступность деяния" [551] .
Такое предложение объясняется тем, что и при психическом принуждении возможна ситуация, когда лицо не может руководить своими действиями. Однако новый УК исходит из того, что причинение вреда правоохраняемым интересам, обусловленное психическим принуждением, всегда должно оцениваться по правилам крайней необходимости. С другой стороны, и поведение лица при физическом принуждении также может оказаться вариантом крайней необходимости и в этом отношении ничем не отличается от психического принуждения. Следовательно, данное предложение представляется теоретически и практически обоснованным. И то обстоятельство, что причинение вреда правоохраняемым интересам при физическом принуждении не признается преступлением чаще, чем причинение такого вреда при психическом принуждении, дела не меняет.
550
Новый Уголовный кодекс Франции. М.: Изд-во "Юридический колледж МГУ", 1993. С. 10.
551
Новое уголовное право России. Учебное пособие. Общая часть. М.: Зерцало — Теис, 1996. С. 67.
Подводя итог изложенному, можно сделать вывод, что выделение физического и психического принуждения в качестве самостоятельного, обособленного от крайней необходимости обстоятельства, исключающего преступность деяния, обусловлено тем, что крайняя необходимость не исчерпывает всего содержания физического и психического принуждения, выходящего в ряде случаев за пределы крайней необходимости.
Проблема физического и психического принуждения как основания освобождения от уголовной ответственности широко обсуждалась и в дореволюционной литературе. Однако под понятие физического принуждения подпадали не только действия людей, но и силы природы, биологические процессы, совершающиеся в человеке, действия животного и пр. [552] Понятие принуждения, таким образом, в определенной мере отождествлялось с понятием непреодолимой силы.
552
См., например: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая Т. 1. М.: Наука, 1994. С. 226–227.
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
