Курсант: назад в СССР
Шрифт:
Вот блин. Они еще и под Саныча копают? Надо как-то отвести от него тему.
— Мы с тренером только про занятия разговариваем. Обычный пожилой советский человек. Ничего такого я за ним не заметил, — выдал я на опережение.
— Ну допустим, я поверю в эти случайности, но вы же догадываетесь, кто на вас сегодня ночью напал?
— Понятия не имею, — вытаращил я глаза, как у больного базедовой болезнью, — хорошо, что вы, Алексей Владимирович вовремя подоспели. Иначе хулиганы бы меня порезать могли.
— Не придуривайтесь, Петров. Вы прекрасно знаете, что это были подручные Гоши
— Так почему вы их тогда не схватите? — бросил я в лоб. — Вы знаете, чем Гоша занимается и ничего не делаете.
— Это вас не касается, и я настоятельно рекомендую больше не связываться с Гошей. Вы подвергаете себя опасности.
— Да я вроде и не связывался, — пожал я плечами.
— Конечно, — ехидно улыбнулся Черненко (оу, он еще и улыбаться умеет) — Тогда, скажите, что вы делали сегодня у него дома?
Гребаный писец! Я на несколько секунд потерял дар речи. Все сразу встало на свои места. Зинка — дочь Гоши Индия. Вот откуда такое “убранство” в квартире. Вот какие у ее отца ночные смены. Вот почему она просила не болтать на фабрике. И характер у нее в папашу. Шустрая, палец в рот не клади.
Так это она меня слила? Знала, что меня караулить будут? Не-е… Слишком сложная комбинация. Переспать со мной, чтобы потом убить. Да и батя бы ей не позволил трахаться с его же врагом. Зинка ни при чем. Уверен. Та троица меня скорее всего после работы во дворе поджидала, а как стемнело в подъезд заныкалась.
Придется с Зинкой завязать. Хотя, у нас ничего такого долговременного и не намечалось. А теперь и вовсе нужно подальше от нее держаться, чтобы Гошу раньше времени не злобить. Я и так ему репутацию подпортил и дочь его трахнул (хотя, кто еще кого трахнул). Похоже, что теперь точно из города валить придется.
Но посмотрим, что контора предложит. Не зря же они разговор затеяли. После бури эмоций, ураганом пронесшихся в моей голове, я взял себя в руки и ответил:
— Я не знал, что комсорг Рогова дочь Гоши Индия. У нас было обычное свидание. Как говорится, не виноват я, она сама пришла.
— Допустим, — кивнул «капитан». — Но вы же понимаете, что если Гоша узнает об этом, то еще больше на вас разозлится.
— Конечно, не дурак. Что вы предлагаете? Сразу скажу, из города я уезжать не очень хочу. У меня здесь мать. И потом. Неужели Советские правоохранительные органы не могут приструнить распоясавшегося бандита?
— Это не вам решать, — отрезал Черненко, а затем, чуть смягчившись, добавил — Есть у меня одна мысль… Как вы смотрите на то, чтобы поступить на службу в милицию? Вы же собирались стать курсантом. Без образования вас не возьмут на должность в погонах, но в экспертно-криминалистическую лабораторию или в архив на гражданскую должность мы можем вас пристроить. Будете без погон, но все же. Гоша не беспредельщик и служащего органов не тронет. Одно дело человека с улицы убрать, другое дело правоохранителя. Он не дурак и не будет так рисковать, даже ради мести.
— А как же армия? Я под осенний призыв попадаю. И рекомендации с горкома нужны, — сказал я, проверяя Черненко.
— Мы этот вопрос уладим, — Алексей Владимирович (если, конечно это его настоящее имя) открыл окошко и закурил. — От вас требуется
Что и требовалось доказать. Опера такие вопросы не улаживают и таких судьбоносных предложений не делают. У них другие задачи. Жулика изловить и преступление раскрыть.
Мысли мелькали в моей голове, как рой пчел. Зачем конторе меня пристраивать в милицию? Если они за мной следили до этого, вероятно, считая каким-нибудь шпионом? Не проще ли было сделать наставление Гоше, мол, не трогай человечка, он под нашим крылом. Но они не только не хотят прищучить казино, но и вообще избегают, я так понял, контактов с Гошей. Почему? Такие странности лишь усилили мои догадки.
Действительно, в ментовку меня засунуть — самый простой выход. Я там буду под присмотром. Как под увеличительным стеклом. И если я действительно шпионом окажусь, то бегать за мной не придется. Я сам на службу каждый день приходить буду. А что касается гостайны и других формальностей, чего шпионам знать не положено, так меня, как человека без погон не допустят к секретке и оперативной деятельности. Допуска даже самой низкой третьей формы у меня, естественно, не будет. А ДСП-эшные документы для шпионов ценности не представляют. Хотя, может контора меня за такового и не считает. Просто держит в поле зрения чересчур шустрого паренька. Так, на всякий. Работа у них такая. Я похоже их планы немного нарушил насчет Гоши.
Если так, то тогда расклад вообще в мою пользу. Чекисты спустят в МВД формальный повод для устройства меня на работу, мол, медалист, хочет, достоин и рекомендации состряпают по партийной линии. У нас же любят героев. Когда не за себя, за страну. Честь и хвала им. После руки умоют и будут дальше спокойно наблюдать за казино.
— Я согласен, — пожал я плечами, изобразив безразличный вид.
— Вот и хорошо, Андрей Григорьевич, — завтра же напишите заявление об уходе на фабрике по собственному желанию. Там вас уволят этим же днем без отработки. После этого можете сразу обратиться в отдел кадров УВД города. Там будут в курсе вашего визита.
— Но мне семнадцать лет, — сказал я, уже зная, что ответит майор.
— Ничего страшного, пока проверки, запросы и прочая бюрократическая работа будет проводится. Восемнадцать вам исполнится на следующей неделе. Вы же об этом помните?
— Конечно, — кивнул я, — уточнил просто.
Что в прошлой жизни, что здесь я день рождения никогда не отмечал. В том времени не до этого было. А здесь школьник Петров не любил свой праздник. Потому что друзей не было, и никто не приходил. И праздника не было. Так, мать поздравит, поцелует и подарит очередную книгу. На большее у нее денег не хватало.
— Тогда не смею вас задерживать, — сказал Черненко. — Живите обычной жизнью. В ближайшее время бандиты точно к вам не сунутся после сегодняшнего прокола. Гоша не дурак и на время заляжет на дно. А потом вы уже выйдете на работу в УВД. И вот еще, что, — Черненко протянул мне невзрачный клочок бумаги.
На нем простым карандашом был написан номер телефона.
— Если что-то заметите подозрительное — звоните мне. Для нас это очень важно. Договорились? И пусть наш разговор останется строго между нами.