Курская битва, которую мы начали
Шрифт:
Согласно немецким источникам [821] , накануне взлета их авиации с переполненных аэродромов вокруг Харькова радарные станции противовоздушной обороны аэродромной сети типа «Фрейя» и «Вюрцбург» (нем. «Freya», «Würzburg», радарные системы тактического радиуса действия – дальность обнаружения групповых целей от 130 до 150 км) выявили приближение 400 – 500 советских самолетов. Это означало прямую угрозу потерять основную массу боевых машин при взлете и на земле, тем более, по плану первыми должны были подняться в воздух бомбардировочные и штурмовые соединения. Однако благодаря оперативным и профессионально-грамотным действиям двух истребительных эскадр (JG-3 и JG-52 (нем. Jagdgeschwader) – всего около 200 боевых машин под командованием полковника Вольфа Вильке (Wolf-Dietrich Wilcke) и подполковника Дитера Храбака (Dieter Hrabak)), а также сил наземной противовоздушной обороны, советский налет был отражен, уничтожено около 120 вражеских истребителей, бомбардировщиков и штурмовиков, вследствие чего временно обеспечено полное господство в воздухе в секторе 8-го авиационного
Среди наиболее отличившихся истребителей были пилоты эскадры JG-3 майор Курт Брендле (Kurt Braendle), обер-лейтенант Йоахим Киршнер (Joachim Kirschner), фельдфебель Ганс Грюнберг (Hans Gruenberg) и другие, которым якобы удалось повредить и уничтожить 27 вражеских самолетов (при этом Грюнберг поразил 4 самолета-штурмовика), тогда как собственные потери эскадры составили всего одну машину [822] . За отражением налета лично наблюдал начальник Генерального штаба ВВС Германии генерал Йешоннек, находившийся на командном пункте 8-го авиационного корпуса вместе с генералом Зайдеманом.
По другим данным [823] , потери 2-й и 17-й воздушных армий за утро 5 июля составили всего около 50 самолетов (в том числе 33 самолета-штурмовика, включая небоевые потери). Тем не менее, задействовав значительные силы для налетов на вражеские аэродромы, советские воздушные армии опоздали с нанесением ударов по наступавшим наземным группировкам противника, так что войска Воронежского фронта вплоть до 9 часов утра 5 июля оборонялись вообще без поддержки своей ударной авиации [824] . По этой же причине истребители 4-го и 5-го истребительных авиационных корпусов 2-й воздушной армии, которыми командовали генералы Иван Подгорный и Иван Климов, оказались связаны выполнением задач по блокировке вражеских аэродромов, а также отсечению истребителей противника от своих ударных самолетов, поэтому приступили к прикрытию наземных войск только около 6 часов утра, то есть через час после начала наступления противника [825] . В то же время на Центральном фронте командование 16-й воздушной армии хотя и не задействовало части для авиационной контрподготовки, но зато с самого начала сражения распылило силы для прикрытия как можно большей площади в тактической зоне обороны фронта.
В итоге, несмотря на количественное превосходство советской авиации, прежде всего, многократное преимущество по самолетам-истребителям, в начале сражения в воздухе господствовали германские истребители и бомбардировщики [826] . Немецкие самолеты тактической поддержки сухопутных войск совершали до шести вылетов в день [827] . По данным советского фронтового командования, в течение 5 июля немецкая авиация совершила на южном фасе Курского выступа свыше 3 100, а на северном фасе – свыше 2 200 самолето-вылетов, нанося удары на главных направлениях по всей глубине тактической зоны обороны Воронежского и Центрального фронтов [828] .
Сложившееся положение объяснялось низким уровнем организации боевых действий со стороны командования советских военно-воздушных сил, на что было указано в директивах от 7 и 29 июля 1943 года, подготовленных командующим ВВС СССР маршалом авиации Александром Новиковым, который координировал действия авиации фронтов в Курской битве [829] (после войны в 1946 году был арестован и осужден к 5 годам лишения свободы по обвинению во вредительстве, освобожден из заключения в феврале 1952 года и реабилитирован в 1953 году. – П. Б. ). Среди основных недостатков в директивах было отмечено, что в условиях массирования сил со стороны противника советское авиационное командование выбирает ошибочную тактику прикрытия и поддержки своих войск действиями мелких групп самолетов; истребители находятся не в тех зонах, где требует обстановка; штурмовая авиация действует по шаблону, давно изученному противником, не пытаясь проводить предварительную разведку целей и принять меры к подавлению вражеской зенитной артиллерии; бомбардировочную авиацию отличает слабое боевое обеспечение воздушных ударов – из-за отсутствия предварительной разведки бомбардировщики часто не способны обнаружить цели, – а также низкая обороноспособность в воздушном бою и невысокая меткость бомбометания; командиры, руководящие работой радиостанций наведения, не могут оперативно и верно оценить ситуацию и управлять воздушным боем сообразно с тактикой противника; органы управления руководствуются устаревшей и недостоверной информацией и не учитывают изменений тактики действий немецкой авиации; интенсивность боевой работы советской авиации значительно отстает от противника в связи с недостатками в управлении силами и средствами – отсутствием аэродромного маневра частями и соединениями, низким уровнем организации материально-технического обеспечения (в частности, проблемами квалифицированного ремонта и технического обслуживания, дефицитом запасных частей, нехваткой автотранспорта для подвоза горючего и боеприпасов).
Кроме этого, накануне Курской битвы советским авиационным соединениям не хватало подготовленного личного состава. Например, во 2-й и 17-й воздушных армиях на 488 исправных самолетов штурмовой авиации (по другим данным, всего в этих армиях насчитывалось 659 штурмовиков) приходилось 359 экипажей, а в 16-й воздушной армии было только 109 экипажей на 276 исправных самолетов-штурмовиков (по другим данным, всего в армии насчитывалось от 241 до 295 штурмовиков) [830] .
Перечисленные выше недостатки якобы частично устранили еще по ходу оборонительной операции (в частности, за счет большого превосходства в численности истребительной авиации, крупные силы истребителей стали с упреждающими целями патрулировать
Соответственно, в первые дни проведения операции «Цитадель» основная тяжесть борьбы с вражескими самолетами оказалась возложенной на средства советской наземной противовоздушной обороны, которая в полосе Воронежского фронта насчитывала свыше 760 зенитных орудий и примерно такое же количество зенитных пулеметов, а на Центральном фронте – 663 зенитных орудия и 575 зенитных пулеметов [832] . Советское командование ожидало встретиться с преимуществом немецкой авиации и заблаговременно уделило особое внимание организации наземной противовоздушной обороны войск, для ведения которой было сосредоточено 9 зенитных артиллерийских дивизий, 40 полков, 17 дивизионов, 5 батарей, 22 пулеметные роты, 10 зенитных бронепоездов [833] . Благодаря этому свыше 60% площади, занимаемой боевыми порядками войск, прикрывалось многослойным (от трех слоев и выше) огнем средней и малой зенитной артиллерии [834] .
Причем генерал Фридрих Клесс вынужден был отметить [835] , что, в отличие от истребительной авиации, советская противовоздушная оборона оказалась грозным соперником, как по своему количеству, так и по качеству, – огонь ее зенитных орудий, в особенности легких, постоянно обрушивался на немецкие самолеты с потрясающей меткостью. Известный немецкий пилот Ганс Рудель (Hans Rudel), который тогда командовал экспериментальным подразделением пикирующих бомбардировщиков Ju-87G, оснащенных 37-мм противотанковыми пушками (Pz.Jg.St. – противотанковая эскадрилья «Panzerjagdstafel»), вспоминал очень мощный огонь советской зенитной артиллерии, из-за которого немецкая штурмовая авиация понесла под Курском серьезные потери, а его собственная противотанковая эскадрилья была вынуждена прибегнуть к специальной тактике комбинированных ударов, когда перед атаками пушечных самолетов другие подразделения пикирующих бомбардировщиков наносили удары по позициям противовоздушной обороны [836] .
Накануне начала операции «Цитадель» командующий 4-м воздушным флотом генерал Отто Десслох перенес свой штаб в Мурафу, в двадцати километрах юго-западнее Богодухова. По свидетельству генерала Зайдемана [837] , Десслох поставил перед командиром 8-го авиационного корпуса задачу сосредоточить соединения переданной под его командование авиационной группировки на направлении главных ударов 4-й танковой армии и армейской группы «Кемпф», используя авиацию для решения исключительно тактических задач. Соответствующие цели в тылу противника следовало наметить и атаковать в случае обнаружения передвижений советских войск в районе Обоянь – Курск или их перемещения по железной дороге на участке Валуйки – Старый Оскол. Кроме этого, Десслох запретил наносить удары по советским аэродромам, поскольку стремился обеспечить тактическую внезапность, а также считал, что резервов личного состава и техники у советской стороны достаточно, чтобы в короткое время компенсировать любой возможный из-за этого ущерб. Главный удар 8-го авиационного корпуса в первый день наступления был намечен перед фронтом 4-й танковой армии, с основным усилением на участке 2-го танкового корпуса СС. Для этого должны были быть использованы все соединения бомбардировщиков и пикирующих бомбардировщиков, действующие с учетом плана артиллерийской подготовки 4-й танковой армии. В то же время большую часть зенитной артиллерии решено было задействовать в полосе 11-го корпуса (временной корпусной группы «Раус») армейской группы «Кемпф» с целью непосредственной огневой поддержки наземных войск при переходе в наступление.
Командующий 6-м воздушным флотом генерал Роберт Грейм 3 июля перенес управление на передвижной командный пункт в городе Каменец, в пятнадцати километрах к северо-востоку от Кром. По свидетельству генерала Фридриха Клесса [838] , согласно плану Грейма, 1-я авиационная дивизия 6-го флота должна была начать основную операцию 5 июля с атаки крупного скопления советских самолетов на аэродромах в районе Курска и последующего удара по артиллерийским группам противника в районе Малоархангельска, координируя действия в соответствии с планом артиллерийской подготовки 9-й армии. Затем дивизия сконцентрирует усилия на направлении главного удара 47-го танкового корпуса, выбрав момент для массированной атаки. Кроме того, части дивизии должны были предупреждать контрудары по 46-му и 47-му танковым корпусам с запада и нейтрализовать вражеские резервы, подходящие с востока, из района Щигры. Группы дальней и ближней разведки получили инструкции сосредоточить все внимание на раннем обнаружении появления и сосредоточения вражеских резервов со всех возможных подходов к району сражения, а также перед фронтом 2-й танковой армии. Поскольку 6-й воздушный флот не имел резервных соединений и не мог рассчитывать ни на свежих пилотов, ни на новые машины, фельдмаршал Грейм рассчитывал, что выполнить все поставленные задачи позволит высокая интенсивность боевой работы авиации: самолеты-бомбардировщики будут ежедневно совершать по два боевых вылета, пикирующие бомбардировщики и штурмовики – три или четыре, истребители – пять или шесть.