Курская битва, которую мы начали
Шрифт:
Предполагая, что противник «выдохся», командир 19-го танкового корпуса генерал Васильев принял решение организовать общую контратаку всеми наличными силами: 258-й стрелковый полк и один батальон 283-го полка 140-й стрелковой дивизии контратаковали из района высоты 272.9 в направлении высоты 274.5; еще один батальон 96-го полка контратаковал из района восточных скатов высоты 253.5 в направлении отметка 240 – восточные окраины Теплого; саперный и разведывательный мотоциклетный батальоны, а также последние два танка командования 19-го танкового корпуса, оставшиеся как его единственный резерв, были брошены из района восточной окраины Молотычи на восточные скаты высоты 253.5. 202-я танковая бригада 19-го танкового корпуса, находившаяся в распоряжении командования 28-го стрелкового корпуса в обороне в районе Никольского, была переброшена в район высоты 244.9, а 251-й армейский танковый полк 70-й армии подчинен генералу Васильеву и получил приказ выдвинуться на восточную окраину Молотычи (к этому времени в 202-й танковой бригаде оставалось 6 боеготовых танков типа Т-34, а 251-й танковый полк насчитывал 25 танков Т-34 и 9 танков Т-70 [1056] ).
Все эти мероприятия обеспечили окончательный успех обороны. Измотанный за день боев противник, понесший большие потери в людях и технике, стал закрепляться на достигнутых рубежах, а частью сил даже отходить на север в направлении высоты 238.1. До 15 июля 1943 года передний край стабилизировался на рубеже Кутырки, высота 274.5, восточные и северные скаты высоты 253.5, Теплое, северозападная окраина Самодуровки. Таким образом, наибольшая глубина прорыва немецкой 9-й армии составила около 18 км – от Верхнего Тагина до высоты 253.5.
В боях 10 июля три бригады 19-го танкового корпуса потеряли 44 танка, так что в корпусе осталось всего 59 боеготовых машин, в том числе только 23 танка типа Т-34 (без учета частей усиления) [1057] . Однако и немцы понесли достаточно большие потери. Учитывая, что ремонтным службам 47-го танкового корпуса удалось эвакуировать часть своей поврежденной бронетехники, все-таки в районе Самодуровка, Теплое, высота 274.5, Кашара
10 июля стало критическим днем в ходе наступательной операции 9-й армии немцев. Сосредоточив на узком участке фронта части одной пехотной и трех танковых дивизий, генерал Модель намеревался овладеть господствующими высотами и выйти на оперативный простор на фатежском направлении. Однако войска 70-й армии Центрального фронта и 19-го танкового корпуса остановили танковые боевые группы немцев, измотали их и заставили отступить на исходные позиции. Основной причиной неуспеха прорыва на стыке 13-й и 70-й армий Центрального фронта стали ошибки командования 9-й армии – несвоевременное усиление ударной группировки на этом направлении, запаздывавшее по сравнению с оборонительными мероприятиями противника, а также отсутствие у наступающих германских войск достаточной артиллерийской поддержки. Об этом свидетельствуют данные по поводу расхода боеприпасов в ходе боев в полосе 70-й армии (см. Таблицу 9).
Таблица 9. Расход артиллерийских боеприпасов в ходе боевых действий в полосе 70-й армии Центрального фронта
Как видно, 10 июля мощь огня советской артиллерии, к тому же сосредоточенного на ограниченной площади 2 на 3 км в районе Самодуровка, Кашара, Ольховатка, Теплое достигла абсолютной кульминации, тогда как артиллерийская поддержка германских войск почти все время операции находилась на стабильно низком уровне, сравнительно с противником. Советское командование умело маневрировало частями и соединениями полевой и противотанковой артиллерии, а также подвижными легкими артиллерийскими частями 4-го артиллерийского корпуса прорыва, вооруженными 76-мм пушками типа ЗИС-3, которые своевременно занимали рубежи на угрожаемых направлениях, блокируя частные прорывы немецких танков.
Как особо отмечает маршал артиллерии Казаков [1059] , своевременный, быстрый и широкий маневр артиллерийскими частями имел очень важное, если не решающее, значение. Маневр осуществлялся смело и решительно, используя высокую мобильность артиллерийских частей, особенно противотанковых, с учетом оперативно поступающей информации о действиях противника. В поисках наиболее уязвимого места в обороне Центрального фронта немецкое командование неоднократно меняло направления своих массированных танковых ударов, но каждый раз советское командование своевременно создавало на новом направлении надежный артиллерийский заслон. Причем, хотя Центральный фронт и располагал значительными артиллерийскими средствами, но их было достаточно только для отражения первых танковых ударов, но мало для создания непреодолимого барьера на всем широком фронте вражеского наступления. Для того чтобы надежно удержать занимаемые позиции при многократных атаках на тех или иных направлениях, требовалось своевременно усиливать их артиллерией. В выполнении этой задачи могло быть два решения: либо использовать артиллерийские части фронтового резерва, либо осуществлять гибкий маневр артиллерийскими частями, уже действующими в боевых порядках войск. Второе решение было во всех отношениях более сложным, поскольку могло быть выполненным только при условии хорошо организованной разведки, обеспечении устойчивой связи и высокой маневренности артиллерийских частей. Однако при всех трудностях оно очень выгодно в оперативном отношении, так как невозможно предвидеть все возможные изменения обстановки и надо сохранить части фронтового противотанкового резерва до самого крайнего случая. В первый же день сражения, когда на оборону 13-й армии обрушился удар огромной силы, командование Центрального фронта вынуждено было бросить сюда часть фронтового резерва – 1-ю и 13-ю истребительно-противотанковые артиллерийские бригады, но на это пошли только один раз, и именно в первый день сражения, чтобы никоим образом не допустить глубокого вклинивания вражеских танков. Во все последующие дни как фронтовое, так и армейское командование осуществляли маневр теми частями, которые уже действовали с войсками. Соответственно, за первые шесть дней боев согласно распоряжению фронтового командования широкий маневр осуществил тридцать один артиллерийский полк, и столько же полков – по приказу командующего 13-й армией. Большинство артиллерийских бригад и отдельных полков за это время по два – три раза перебрасывались с одного фланга армии на другой или в центр ее полосы. Когда же возникла серьезная угроза прорыва вражеских танков на левом фланге 13-й армии, ей были переданы из 70-й армии 1-я гвардейская артиллерийская дивизия, 3-я истребительная бригада и 378-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк. Выполнив поставленную задачу, 1-я артиллерийская дивизия через сутки вновь вернулась в распоряжение командующего 70-й армией. Благодаря этому в распоряжении командующего фронтом до последнего дня оставались в резерве противотанковые средства, например, 10 июля в резерв фронта были выведены одна противотанковая истребительная артиллерийская бригада и 563-й противотанковый артиллерийский полк. Тактические маневры на поле боя часто совершали и артиллерийские части, входившие в состав стрелковых корпусов и дивизий, а также части 4-го артиллерийского корпуса и артиллерийских дивизий. Многие из них перебрасывались на новые участки ночью, чтобы к рассвету следующего дня успеть развернуться в новых районах. Нельзя забывать и о том, что артиллерийские полки нередко вынуждены были вступать в бой с вражескими танками прямо с марша, а передвижения и тем более развертывание частей в боевой порядок в большинстве случаев производились под воздействием вражеской авиации, артиллерийского и нередко пулеметного огня.Касаясь авиационного воздействия, штурмовая и бомбардировочная авиация 1-й авиационной дивизии совершила 10 июля на 280 самолето-вылетов больше, чем 9 июля, нанося удары по обороне 28-го стрелкового и 19-го танкового корпусов. Однако русские укрывали артиллерию и танки на хорошо замаскированных позициях, так что массированные налеты не достигли своей цели.
При этом истребительное прикрытие советских войск почти отсутствовало – начальник штаба 6-го авиационного корпуса полковник Николай Жильцов, который до 10 июля исполнял обязанности командующего корпусом, отметил в приказе, что практически ни одна группа истребителей, вылетавших 10 июля для отражения бомбардировщиков противника, не была в назначенных районах, патрулируя в 9 – 10 км от линии фронта, вследствие чего германская авиация группами по 50 – 70 самолетов без прикрытия спокойно бомбардировала передний край обороны [1060] . Причем боязнь советских пилотов-истребителей патрулировать над передним краем была вызвана не столько страхом встречи с истребительной авиацией противника, сколько его сильным зенитным огнем с земли. Жильцов, а вслед за ним и командующий армией генерал Руденко угрожали привлекать командиров групп истребителей к строжайшей ответственности за невыполнение приказов на прикрытие наземных войск над линией фронта – отправлять в штрафные подразделения и даже расстреливать перед строем за трусость (специальные штрафные авиационные подразделения существовали в Красной Армии с осени 1942 до января 1943 гг., а затем были сохранены в некоторых воздушных армиях по инициативе их командования в виде отдельных эскадрилий, куда направлялись провинившиеся летчики и экипажи для выполнения самых опасных заданий с повышенной нагрузкой боевой работы, например, так поступили в 8-й воздушной армии, которой до июля 1944 года командовал дважды Герой Советского Союза генерал Тимофей Хрюкин). 10 июля на должность командира 6-го истребительного авиационного корпуса был назначен генерал Евгений Ерлыкин.
Тем не менее, 11 июля ситуация с боевой работой истребительных авиационных частей и соединений 16-й воздушной армии не изменилась. В период с 9 по 11 июля истребительная дивизия полковника Татанашвили потеряла 27 самолетов и 23 пилота, а соединения 6-го истребительного авиационного корпуса за первые шесть дней битвы – 85 самолетов и 54 пилота [1061] . Следовательно, потери каждого из истребительных авиационных соединений 16-й воздушной армии в среднем составляли по 7 – 9 машин и 5 – 7 пилотов ежедневно, что должно было привести к полной утрате их боеспособности примерно в течение 10 – 11 дней боев.
С другой стороны, ударная авиация 16-й воздушной армии по-прежнему активно воздействовала на вражеские наземные войска. Около 13 часов 10 июля 208 самолетов-бомбардировщиков и штурмовиков атаковали немецкую пехоту и танки, сосредотачивающиеся в районе населенного пункта Кашара, в результате чего, по советским данным, было подбито и уничтожено до 44 единиц бронетехники противника [1062] . Огонь русской артиллерии, налеты штурмовиков и минные поля серьезно ослабили ударные танковые и моторизованные части 9-й армии, в частности, 505-й батальон тяжелых танков «Тигр» из-за больших потерь был выведен в резерв 47-го танкового корпуса. Для продолжения наступления немцам требовались резервы.
В ночь с 10 на 11 июля командование 9-й армии подготовило приказ о новом наступлении 46-го и 47-го танковых корпусов, которые должны были перенести направление главного удара в полосу 70-й армии Центрального фронта, в направлении Никольское. Как видно, Модель и Эльверфельдт решили нанести новый удар в сторону автострады Москва – Симферополь. Для реализации этого плана генерал Модель добился у командования группы армий «Центр» того, что основные силы 36-й пехотной и 12-й танковой дивизий вечером 10 июля начали выдвижение в полосу наступления 9-й армии в район Верхнее Тагино, Гнилец. Кроме этого, командование 9-й армии понимало, что русские маневрируют резервами, перебрасывая их вдоль фронта своей обороны, поэтому запланировало нанести вспомогательный удар в юго-восточном направлении на участке 41-го танкового корпуса с целью связать силы противника. В соответствии с планом в ночь с 10 на 11 июля южнее поселка Архангельское сосредоточилась 10-я моторизованная дивизия под командованием
Вместе с тем это новое наступление фактически должно было носить ограниченный характер, его главной целью стало вовлечение в бой и уничтожение резервов противника. Соответственно, в приказе на наступление генерал Модель особо отметил следующее [1064] :
– указывать лишь ближайшие доступные цели и обеспечить их достижение;
– эшелонировать боевые порядки и, выдвигая силы из глубины, использовать успех для дальнейшего наступления или, по крайней мере, при любых обстоятельствах удерживать достигнутые рубежи;
– когда в ходе боя не удается своевременно достигнуть поставленной цели, должно быть принято решение о прекращении атаки, пока наступательные возможности полностью не иссякли в связи с большими потерями и еще возможно принять все меры для удержания захваченной местности (принимая во внимание время суток и погодные условия, такой момент принятия решения наступает, как правило, сразу после полудня);
– все командиры отвечают за быстрое, своевременное определение готовности к обороне и перепроверку планов огневого поражения;
– в критической обстановке командиры всех степеней должны быть на передовой;
– восстановление обстановки после контрудара всегда стоит дороже, чем своевременное смелое использование всех сил и средств для удержания достигнутого успеха.
Как видно, к 11 июля ударная группировка 9-й армии была уже настолько серьезно истощена потерями при попытках фронтального прорыва обороны советских 13-й и 70-й армий, что германское командование фактически отказалось от дальнейшего наступления на Курск. Теперь немцы все-таки решились расширить участок вклинения ударами в сторону флангов, но это делалось только для ослабления и сковывания сил русских.
Приказ генерала Моделя также свидетельствует о результативности частных контратак и контрударов советских войск, вследствие которых ослабленные потерями германские соединения оказывались в критической ситуации и, по-видимому, зачастую утрачивали только что захваченные ими выгодные позиции. В связи с этим для командования 9-й армии особую важность приобрели вопросы минимизации потерь и закрепления на участке вклинения. Советская разведка обнаружила, что 11 июля противник начал работы по укреплению своего переднего края [1065] . Кроме этого, немецкие ремонтные службы активно приступили к эвакуации поврежденной бронетехники из района прошедших боев. В Саборовке и Подсоборовке, а также на станции Малоархангельск были развернуты сборные пункты аварийной боевой техники.В соответствии с новым планом Моделя около 11 часов 30 минут 11 июля после мощной артиллерийской подготовки боевая группа 10-й моторизованной дивизии, действовавшая при поддержке 60 штурмовых орудий (по советским данным), нанесла удар на стыке двух левофланговых дивизий 15-го стрелкового корпуса (148-й и 74-й), потеснила их и вышла на рубеж Майская Зорька – Протасово [1066] .
В полосе 46-го танкового корпуса также был достигнут тактический успех – к 8 часам утра 11 июля до полка пехоты и 30 штурмовых орудий отбросили части советской 280-й стрелковой дивизии и овладели Дегтярным, Обыденкой, Бузова и Александровкой.
Однако полностью реализовать новый замысел германцы уже не успели, хотя Манштейн упоминает, что командование 9-й армии предполагало 12 июля продолжать операцию [1067] . Генералы Буссе и Гребен указывают [1068] , что фельдмаршал Клюге принял настоятельные требования генерала Моделя передать 9-й армии 12-ю танковую и 36-ю пехотную дивизии из оперативного резерва группы армий «Центр» с целью дальнейшего развития наступления, причем эти соединения должны были быть перегруппированы для наращивания силы удара в юго-восточном направлении, в полосе 46-го танкового корпуса. Однако во время этой перегруппировки на восточном и северном участках Орловского выступа произошли события, вынудившие Генеральный штаб сухопутных войск и группу армий «Центр» прекратить активные действия 9-й армии. 12 июля в наступление против 2-й танковой армии на северном и центральном участках Орловского выступа перешли войска Западного и Брянского фронтов. Широкомасштабная разведка боем, принятая командованием 2-й танковой армии за наступление главных сил противника, была проведена еще 11 июля, однако, по некоторым данным, вначале командование группы армий «Центр» сочло, что эти атаки имеют целью сковать находящиеся на орловском плацдарме немецкие резервы, чтобы воспрепятствовать их участию в операции «Цитадель» [1069] .
Вместе с тем, по другим сведениям [1070] , во второй половине дня 11 июля фельдмаршал Клюге запретил использовать 12-ю танковую и 36-ю пехотные дивизии, и в ночь на 12 июля генерал Модель отдал приказ приостановить активные наступательные действия 9-й армии. 12 июля превосходящие силы русских нанесли удары западнее Новосиля, восточнее Болхова и северо-западнее Ульяново. Вся полоса 2-й танковой армии в этот момент удерживалась четырнадцатью пехотными и одной танковой дивизией (5-я танковая дивизия. – П. Б. ), рассредоточенными на сильно растянутом фронте, поэтому за сорок восемь часов Красная Армия осуществила широкий прорыв глубиной десять километров на болховском направлении. Фельдмаршал Клюге сразу же столкнулся с необходимостью использовать здесь войска генерала Моделя, поскольку потеря Орла вынудила бы не только прекратить операцию «Цитадель», но и создавала угрозу окружения двух армий. Соответственно, командование группы армий «Центр» потребовало срочно перебросить в полосу обороны 2-й танковой армии три танковые (12-ю, 18-ю, 20-ю) и 36-ю пехотную дивизии, задействованные в операции «Цитадель» [1071] . В связи с этим дальнейшее продолжение активных действий ударной группировки войск 9-й армии стало невозможным.
Соответственно, в ночь с 11 на 12 июля и 12 июля командование 9-й немецкой армии отводило свои войска частью в тыл, а частью на занятые ими позиции второй полосы обороны Центрального фронта. Так, передний край восточнее реки Снова теперь проходил по рубежу: Никитовка, Красная Слободка, Кривцово, Протасово, Петровка, отделение совхоза «Поныровский», 1-е Поныри. Западнее Сновы немцы отошли из Ольховатки, заняв более прочные оборонительные позиции на рубеже: Битюг, северный край Битюгского лога, высота 257, Кашара, высота 238.1, Самодуровка, Красавки, 1 километр юго-западнее Гнильца, Мишкин, Обыденки, Измайлово. Таким образом, советские подразделения, окруженные в северной части Ольховатки, избежали уничтожения.Заключение
Рассмотрев ход операции «Цитадель» на северном фасе Курского выступа, в качестве предварительного заключения следует отметить, что, на первый взгляд, система эшелонированной обороны, выстроенная советским командованием вокруг Курска, полностью себя оправдала. В итоге семи дней боев продвижение немецких войск на северном фасе выступа составило, по разным оценкам [1072] , от 6 – 12 до 16 – 18 км от исходных позиций 9-й полевой армии. При этом если 5 июля ударная группировка 9-й армии продвинулась на 6 – 7 км, то на второй и третий день боев уже только на 1 – 2 км, тогда как фронт наступления сократился от 40 до 15 км; в последующие дни проведения операции участок прорыва ограничивался шириной 3 – 4 км, а продвижение составляло от 1 км до 500 метров. Как видно, по мере развития наступления оно принимало все более выраженный тактический характер, окончательно потеряв темп при прорыве второй полосы тактической зоны обороны Центрального фронта. Это объясняется тем, что на второй день операции советское командование своевременно усилило угрожаемые направления оперативными резервами, прежде всего, противотанковой и полевой артиллерией, а также бронетехникой. В результате к 11 июля оперативной перспективы продолжения наступления 9-й армии на Курск уже не существовало, поскольку командование Центрального фронта успело укрепить даже третью полосу тактической зоны своей обороны на направлении главного удара противника на стыке 13-й и 70-й армий. Здесь были сосредоточены 55-я и 181-я стрелковые дивизии из состава 60-й и 65-й армий, усиленные двумя отдельными танковыми полками 65-й армии.
Таким образом, в советской и российской историографии оборона войск Центрального фронта на северном фасе Курского выступа признана эталоном успешного проведения фронтовой оборонительной операции. С данным выводом трудно не согласиться, хотя, при этом не учитывается ряд факторов и обстоятельств, которые весьма существенны для оценки качества решения фронтом оборонительных задач, а также значительно повлияли на дальнейший ход Курской битвы.
Во-первых , не учитывается общее превосходство советской стороны в силах и средствах перед началом операции «Цитадель», что позволяло советскому командованию перебрасывать подкрепления на участки прорыва и подтягивать резервы из глубины обороны на угрожаемые направления. Перспектива глубокого прорыва сохранялась для германских войск только одни сутки – 5 июля, пока противник маневрировал своими резервами. Вероятно, ударная группировка 9-й армии была способна быстро продвинуться до третьей полосы тактической зоны обороны противника и далее к югу, если бы генерал Модель сразу ввел в бой все свои танковые соединения на одном направлении, а именно – на стыке 13-й и 70-й советских армий, развивая успех вторым и третьим эшелонами и непрерывно продолжая боевые действия не только днем, но и в ночь с 5 на 6 июля. Тем не менее, даже в случае глубокого прорыва в район Фатежа узкий участок вклинения 9-й армии становился удобной мишенью для фланговых контрударов бронетанковых войск Центрального фронта. Учитывая ход и результаты контрудара советской 2-й танковой армии 6 июля, по-видимому, эти действия русских должны были остаться без решающего успеха, но они могли сковать основные подвижные силы 9-й армии. Кроме того, в данной ситуации для развития наступления на Курск уже нельзя было бы обойтись без ввода в бой оперативных резервов группы армий «Центр», сосредоточенных под Орлом.
Исходя отсюда, во-вторых , необходимо отметить, что все время операции ударная группировка немецкой 9-й армии сохраняла свободу маневра, а это являлось критически важным фактором в связи с подготовкой наступления советских войск на орловском направлении. К 11 июля дальнейшие активные действия войск 9-й армии в рамках операции «Цитадель» сохраняли лишь тактический смысл, заключавшийся в неуклонном ослаблении противника сравнительно более тяжелыми потерями, а также привлечении советских стратегических резервов к северному фасу Курского выступа. Поэтому германское командование планировало нанести новый удар в направлении Симферопольского шоссе через Никольское, рассчитывая, что Центральный фронт больше не располагает возможностью гибко реагировать на изменение направления ударов, так как его бронетанковые войска связаны решением оборонительных задач.