Курсом зюйд
Шрифт:
—…Не ждите скорых результатов, Екатерина Васильевна. Сия говорильня может длиться годами.
— Только в том случае, если ничего не меняется. Но вы же знаете Петра Алексеевича.
— Да. Когда государю надобно, он годен и узлы разные мечом разрубать… Мыслю я, по весне турки зашевелятся. Султан едва на троне усидел, ему потребно янычар задобрить, а чем, ежели не добычей воинской? Да, вам уже сказали, что хан крымский, Гази, помер?
— Сам, или помогли добрые люди?
—
— Значит, найдутся те, кто начнёт волынку с договором крутить… Что ж, если вы, Василий Лукич, дадите добро, я их в печень клевать начну, как тот орёл прикованного к скале Прометея. Вы им пряник показывайте, а я стану демонстрировать кнут. В газеты писать продолжу, это им тоже не нравится… А Пётр Алексеевич со своей стороны тоже что-нибудь придумает. Общими усилиями должны выжать нужный нам договор ещё весной.
— Вам государь случаем не сказал, что именно собирается…придумать?
— Не сказал. Пообещал сюрприз. Честно говоря, самой немножко страшно. Он ведь как что-нибудь придумает, так хоть стреляйся.
— На вашем месте я бы ещё раз переговорил с его величеством Августом. Более предметно, так сказать.
— Вы полагаете… Польша?
— Неурядица там затянулась и стала угрожать нашим границам, её следует завершить. Но притом завернуть всё в красивую бумажку и подать Августу яко исполненный долг союзника. Имею подозрение, будто государь уже переписку на сей счёт с его величеством ведёт, через головы всех посланников.
— А красивая выйдет комбинация, Василий Лукич, если всё так и есть… Что ж, завтра к нам снова маркиз в гости явится. Начну с его печени, а после примусь клевать англичанина…
6
…А где-то там, на самом краешке Балтийского моря, в самом молодом городе Европы глядел на шершавую от снега Неву молодой шведский король. Ему уже рассказали о сорванной попытке организовать побег, и он, хоть и не знал имён, явок и паролей, но примерно догадывался, кто за этим стоит.
Именно поэтому ему очень не хотелось бежать из Петербурга.
Карл боялся безвестности, сомнительной славы неудачника, предательства близких ему людей. Смерти — нет, не боялся. С этими людьми, что подбросили ему в уходящем году такой «подарочек», как группу Хаммера, он ничего изменить не смог. Обычно за такие просчёты те люди наказывают смертью, даже королей. Далеко ходить не надо, достаточно вспомнить судьбу Карла Первого Английского. А до того — его несчастной бабки, Марии Стюарт. Но те люди прекрасно знали, чего на самом деле боится Карл Двенадцатый Шведский. И они с преогромным удовольствием устроят ему всё вышеперечисленное. И предательство близких, и славу неудачника, а затем и безвестность.
Царь Петер знает о них? Может быть, и знает. Во всяком случае, действует так, словно учитывает их влияние и богатство, и старается
Почему?
У Карла Шведского ещё год назад не было ответа на этот вопрос. Теперь — есть.
Хаммер был обыкновенным наёмником. Он знал о будущем не больше самого Карла. А может, и много меньше. Но у «брата Петера» под рукой были люди, которые могли приоткрыть для того завесу грядущего. Их истинное оружие — знание не только событий, но и глубинных процессов, к оным приведших. Вот и секрет царя: он знает, как должно поступить, чтобы не оказаться в дураках. И это настолько сильная позиция, что Карл действительно готов наплевать на свои претензии к «этому долговязому варвару» и войти с ним в политический союз.
И тогда поглядим, кто и кому устроит безвестность.
Глава 6. Слепцы и поводыри
Интермедия.
— Вид, конечно, ещё тот, да… Особенно прикольные шапочки у гренадеров. И вдвойне прикольно, когда мундиры им завезли новые, а шапки остались старые… Вообще-то в исторических документах по-настоящему достоверных данных из этого времени так мало, что я уже никакому фасону не удивляюсь.
— Тебя саму ничего не смущает?
— Кроме кринжовой униформы — ничего. Наша, егерская, всё-таки привычнее и практичнее.
— Местные ребята на тебя косятся: мол, что в голове у этой девки, если она в охотку в мужеском платье ходит.
— Знаешь, пусть лучше косятся, как на ненормальную, чем глазами на мне дырки будут протирать… Кстати, нашла на планшете фотки реконструкторов, как раз в мундирах начала восемнадцатого века. И чёрт меня дёрнул показать их Петру Алексеичу. Ты бы слышал, как он матерился!..
1
Нужно ли кому-то рассказывать, что такое русская зима? Не русским, так уж точно. Да и шведа ею удивить сложно. Однако, выступив в первых числах ноября из Москвы в длительный переход до Тобольска, новоназначенный сибирский губернатор взял курс сильно южнее обычного, рассчитывая перезимовать в Харькове, где, как он точно знал, были большие провиантские «магазины». В противном случае и двум тысячам русских солдат Сибирского полка, и трём тысячам пленных шведов, определённых на поселение в суровых краях, пришлось бы встречать зимушку где-нибудь в степи между Доном и Волгой.
Курьера с письмом харьковскому коменданту Евгений направил, едва миновали Белгород. Да и ранее писал ему: мол, встречайте, будем у вас зимовать. Насколько он знал, в этой должности сейчас находился один из героев Полтавской баталии — генерал-майор Савва Айгустов. Белгородский пехотный полк, героически защищавший редуты и понесший потери, был отправлен в Харьков на доукомплектование и зимние квартиры. Лично пересекаться с Саввой Васильевичем пришлось только перед самой битвой, да и то мимоходом: все готовились к сражению, было не до знакомств. После битвы встретились только за пиршественным столом у государя и снова едва перебросились парой слов. Теперь предстояло свести более тесное знакомство: капитан лейб-гвардии егерской роты Преображенского полка Черкасов намеревался провести в городе по меньшей мере три-четыре месяца. А по весне, как только просохнут дороги, начать марш-бросок в восточном направлении.