Куртизанка и капитан
Шрифт:
— Даже так! — Ледяной голос Алека казался обманчиво мягким.
— Большинство картин он вернул. Но обязательно посмотрите все, обязательно. Я вижу, вы пришли со спутницей.
Розали последовала за ним по ступенькам и безмолвно замерла на пороге.
— Это моя знакомая, Джарвис, — пояснил Алек. — Возможно, ты отыщешь нам что-нибудь перекусить, примерно через часик-другой?
— О, если вы голодны, мастер Алек, в доме полно отличной еды, доставлена из лучшего лондонского ресторана около часа назад. Настоящий пир, должен вам
— Еды? Но ведь дом закрыт!
— О да, сэр. И повар вашего отца отбыл вместе с ним в Карфилдз. — Лицо старого дворецкого помрачнело, голос перешел на шепот. — Но, понимаете, я, кажется, знаю, кто все это заказал от имени вашего батюшки. Сегодня устраивается что-то вроде званого вечера. А мы, слуги, разве были проинформированы о том заранее? Нет! — Он сокрушенно покачал головой. — Если вы интересуетесь моим мнением, будет справедливо, если вы и юная леди отведаете немного от этого изобилия! А еще одежда, сэр, — Джарвис поджал губы, — одежда, которую нам приказано выкинуть, потому что она выйдет из моды.
Алек задумчиво кивнул. Потом повернулся к Розали, все еще потрясенно оглядывающейся по сторонам.
— Входите, — повелительно заметил он, и она безмолвно проследовала за ним к парадному входу, откуда открывался вид на широкую барочную лестницу во всем ее сияющем позолотой великолепии.
— Итак, по крайней мере, у вас есть возможность полюбоваться по сторонам и увидеть то, что, сложись судьба по-другому, могло стать моим.
— Сложись что?
— Всему свое время. Но вначале я хотел бы, чтобы вы мне рассказали о некоторых картинах.
Он увидел, как Розали отерла рукой лоб.
— О, и в самом деле, я обещала. Но не понимаю…
— Все очень просто. Я бы хотел воспользоваться вашими знаниями эксперта. Взгляните сюда, к примеру. Мне всегда особенно нравился Пуссен, на лестнице.
— Я уже успела заметить, — прервала Розали, — это не Никола Пуссен!
Замечательно. Ро Роуленд продолжает его удивлять.
— О, прошу вас, продолжайте, — мягко заметил Алек.
— Очень похоже на оригинал, и любой ценитель искусства будет готов это признать. Но конечно, нюансы, особенности индивидуального почерка художника, мазки, светотени, моделировка. Совсем не в духе Пуссена, если не сказать больше.
Алек моргнул:
— Ну конечно.
— Что же касается тех двух портретов Лебрена, — Розали обернулась и указала пальцем на другую стену, — нанесенный на них лак производит странное впечатление. Слишком свежий. — Она пересекла залу, чтобы взглянуть внимательнее. Он пытался не замечать то, как соблазнительно покачивались ее бедра в такт грациозной походке. — И подпись на них, — продолжала Розали, внезапно обернувшись, чуть не поймав его за беззастенчивым разглядыванием. — Подделка!
Ее слова заставили его сосредоточиться. «Проклятье, эти портреты принадлежали матери».
— Вы уверены?
— Уверена! Но если вы сомневаетесь в моих познаниях, капитан Стюарт…
—
Благодарен и потрясен. Ее познаниями, ее проклятой привлекательностью и проклятым предательством Стефана. Он повел ее дальше.
Розали была изумлена этим особняком. Его прекрасными сокровищами, тем, как чувствовал себя здесь капитан Стюарт, будто у себя дома. Но, боже мой, что за игру затеял он с ней на этот раз?
Она мучительно размышляла в поисках ответов на свои вопросы. Возможно, капитан Стюарт приходился хозяину дома каким-то отдаленным бедным родственником, которому иногда дозволялось останавливаться в роскошном фамильном особняке. Ради бога, да он ведь знает этот дом вдоль и поперек! Ему хорошо известны и живописные полотна, составляющие великолепную коллекцию. В каждой гостиной, в каждой зале, куда Алек Стюарт спокойно вводил ее, стены украшали настоящие шедевры!
Постепенно Розали забеспокоилась еще больше, ведь, по крайней мере, из каждых десяти картин одна оказывалась искусной подделкой. Не проявляя эмоций, она указывала на них капитану, Алек кивал и записывал детали в небольшую тетрадку, которую держал при себе.
Розали отчаялась понять, какое ему до всего этого дело.
Пребывая в состоянии близком к шоковому, она проследовала за ним по залам первого этажа, потом поднялась в роскошные гостиные.
— Не беспокойтесь, нас не потревожат, — пояснил Алек, когда Розали заколебалась на пороге великолепного салона. — Владельца сейчас нет в городе, он в деревне.
Замечательно. Если его слова были призваны успокоить ее, они достигли совершенно противоположного эффекта. Однако Алек невозмутимо вел ее дальше, на сей раз по спальням и гардеробным, где картины были более изящными, миниатюрными. Одно за другим она исследовала выставленные художественные произведения и высказывала заключение.
— Это последняя комната, — торжественно заявил Алек, открывая дверь в прелестную гардеробную с примыкающей к ней спальней. — И, между прочим, я вам весьма и весьма благодарен.
Розали сдержанно кивнула:
— Надеюсь, мы с вами не окажемся в тюрьме.
— Не мы, — загадочно ответил он. — Поверьте мне, только не мы. Что вы думаете об этой картине?
Она развернулась, чтобы осмотреть замечательную французскую графику, выполненные углем эскизы натурщиков.
— Это абсолютно точно не подделка. Рисунки созданы Ватто. Они должны быть очень ценными.
— Хорошо, — выдохнул Алек. — Он всегда любил эти работы.
— Он?
Но Алек уже убирал в карман маленькую тетрадь.
— С этим покончено, слава богу! Розали, вы бы не хотели получить новые платья?
И снова он заметил, как в ее глазах вспыхнуло опасение и, возможно, неприязнь.
— Вовсе нет. У меня есть то, что вы мне дали в Вороньем замке.