Куртизанка

Кэррол Сьюзен

Танцуя с Наваррой, Габриэль крутилась и поворачивалась, вытягивая шею, чтобы еще раз посмотреть на мужчину в темно-синем одеянии. Она видела его мельком, но фигуры танца мешали ей разглядеть его в подробностях, и это не давало ей полностью избавиться от сомнений, чтобы прийти в себя. Конечно, незнакомец и кожаной маске был ниже ростом, чем Реми. Или выше? Мягкая с большими полями шляпа незнакомца почти полностью закрывала его волосы. У Габриэль екнуло сердце, когда ей показалось, что она мельком увидела завиток, блеснувший темным золотом.

Да нет же, это лишь отблеск света от свечей. У незнакомца,

скорее всего, были черные волосы, к тому же он чисто выбрит. Реми никогда не сбривал бороду. Не то чтобы Габриэль была настолько глупа, чтобы не допустить, что Реми не сумел бы воспользоваться бритвой. Не так уж важно, есть у него борода или нет. Капитан Реми всего несколько недель назад появился перед ней почти нищим. Где в целом свете солдат-беглец мог найти деньги, чтобы облачиться в столь дорогую одежду? И как бы ему удалось проникнуть сюда? И, конечно, даже Большой Бич не настолько опрометчив, чтобы рискнуть появиться безоружным здесь, в логове врагов.

Мучимая сомнениями, Габриэль невпопад отвечала королю. Он продолжал настаивать, чтобы она пришла к нему в его покои в полночь. Габриэль обещала ему что-то неопределенное, а сама со все возрастающим страхом и нетерпением ждала, когда же танец снова вернет ее к незнакомцу.

Оказавшись наконец напротив мужчины в темно-синем, Габриэль сумела приветствовать его значительно спокойнее, хотя ее сердце стучало громче, чем барабаны. Она вложила свою кисть в его ладонь, и они медленно обошли кругом друг друга, совсем не в такт музыке.

Похоже, они танцевали в ритме, который они одни могли слышать, думала Габриэль. Его рука была теплой, а ладонь – шершавой и мозолистой. Совершенно не похожа на шелковистую руку придворного. То была рука солдата… рука Реми.

Может, маска придавала выражению глаз незнакомца таинственность и опасность. Как угадать, это Николя Реми или нет? Она узнает ответ в ту же секунду своим сердцем, если только сумеет заставить мужчину заговорить. Осторожно передвигаясь вокруг него в танце, Габриэль пробормотала:

– Сударь, вы великолепный танцор.

Он только сдержанно поклонился ей, дав понять, что услышал ее похвалу. Облизав губы, Габриэль попыталась снова:

– Вы кажетесь мне очень знакомым. Может быть, я знаю вас?

В ответ он лишь слегка пожал плечами, наполняя Габриэль нарастающим отчаянием. Еще немного, и очередная смена фигур в танце разделит их, а она не в силах дольше терпеть неизвестность.

Забыв о всякой предосторожности, она почти прижалась к нему и взмолилась:

– Будьте милосердны, сударь, скажите, кто вы? Молю вас, Реми, только не говорите мне, что это вы.

– Очень хорошо. Не буду, – проговорил он, наклонившись прямо к ее уху, явно голосом Реми.

– О боже. – Габриэль споткнулась и судорожно оперлась на его руку. Она затравленно оглянулась вокруг в ужасе, что кто-то услышал его или догадался, что Бич возвратился и сейчас здесь, среди них.

– Осторожнее, Габриэль, – пробормотал Реми. – Вы стоите на моей ноге и даже по ней ходите.

– Стою на вашей ноге, – Габриэль прошипела в ответ. – Я бы с радостью… наступила на вашу большую тупую голову. Вы совсем обезумели, если появились здесь?

– Не стану даже спорить, – сухо и равнодушно ответил он.

Габриэль

свирепо сверкнула на него глазами, не давая себе полного отчета, чего бы ей хотелось сейчас сделать больше: со всей силы дать ему в ухо или поскорее увести к спасительному ближайшему выходу. Но, прежде чем она успела сообразить, что сказать дальше, музыка остановилась на полутакте, а вовсе не потому, что танец достиг своего естественного завершения. Переливы скрипок сменились внезапным гулом голосов.

Габриэль продолжала цепляться за руку Реми, слишком запутавшись в своих чувствах, чтобы сразу заметить, что происходит. Но когда она сообразила, что все мужчины в танцевальном зале стали сгибаться в поклоне, а женщины приседать в глубоком реверансе, Габриель развернулась, и кровь застыла в ее жилах.

Как всегда безупречно выбрав момент, наконец-то появилась Темная Королева.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Сердце Габриэль сжалось от страха, когда Екатерина Медичи вошла в зал. Королева-мать тенью наползала на участников маскарада, ее черное платье резко контрастировало с блестящими нарядами и сверкающими украшениями. Много лет назад королева надела траур по мужу и никогда не считала возможным или нужным для себя отказываться от него. Екатерина выглядела, как и подобало почтенной даме ее положения в своем траурном наряде. Ее посеребренные сединой волосы были аккуратно зачесаны, скромный белый воротник окружал пухлое горло. Единственным украшением ей служил золотой крест на груди. Она не позаботилась о маске для этого празднества, но она и не нуждалась в маске. Лицо Темной Королевы само было гладкой белой маской и редко выдавало ее чувства, а черные глаза Медичи скорее сами проникали в тайны других, нежели открывали ее собственные.

До сих пор Габриэль удавалось благополучно скрывать свои мысли от Екатерины. После того как Габриэль поверила в смерть Реми, ненависть к Темной Королеве кипела в ее душе, как расплавленный металл. Но спустя какое-то время, еще до того, как она вообще отважилась оказаться при дворе, Габриэль научилась управлять своим гневом, превращая его в нечто более холодное, более терпеливое, более расчетливое и столь же непроницаемое, как броня. К сожалению, Реми не обладал такой броней. Как и у остальных гостей в зале, его внимание было приковано к Екатерине, но он с такой страшной силой стискивал челюсти, что Габриэль удивляло, как его кости еще выдерживают подобное давление. Его ненависть была столь ощутима, что даже ребенок мог почувствовать ее.

Один взгляд ему в глаза, и Екатерина, с ее сверхъестественным чутьем, не сможет не отгадать, кто он.

Придворные почтительно отступили назад, чтобы освободить Темной Королеве проход к возвышению, где король поджидал мать с угрюмым выражением лица. Габриэль схватила Реми за руку и спрятала за одной из высоких колон танцевального зала.

– Реми, вам надо уйти отсюда. Сейчас же, – настоятельно убеждала она его тихим голосом.

Капитан высвободил руку.

– Не сомневаюсь, вы бы предпочли, чтобы я струсил и удрал, а вы продолжали бы соблазнять моего короля. Прискорбно, но я не могу угодить вам, сударыня. Я никуда не уйду, пока не выполню то, ради чего я здесь.