Курячий бог
Шрифт:
— Видишь, что значит ЭКОНОМИЯ БЮДЖЕТА! Деньги надо тратить с умом!
Тёма не мог с этим не согласиться.
Единственное, что ему портило удовольствие, это сосед. Он как-то угрюмо посмотрел на Тёму и Киру и стал медленно подниматься.
В вагоне не было ни души.
Тёма ел мороженое и думал о том, как он будет сейчас защищать Киру.
Но Кира тоже заметила движения робота и сразу насторожилась. Она тихонько толкнула Тёму локтем в бок и показала глазами в конец вагона. Тёма кивнул.
Они взяли портфели, встали и вышли в тамбур. Кира
Неестественно выпрямив спину и странно улыбаясь, механический человек приближался к тамбуру. Один его глаз был широко раскрыт, другой прищурен. Было понятно: если он нападет, нет смысла просить его о пощаде — машина жалости не знает.
Робот зашел в тамбур.
Тёма вытянул вперед руку с мороженым, защищая Киру.
А Кира вдруг сделала шаг вперед, вынула из кармана своей курточки пятьсот рублей, протянула их странному человеку и сказала небрежно:
— Позвольте угостить вас бокалом пива!
Робот схватил деньги, зыркнул глазом, рыкнул, повернулся сразу всем туловищем в противоположную сторону и умчался по вагону вслед за продавщицей.
Тёма в изнеможении прислонился к стенке. Акира спокойно взяла у него из рук остатки мороженого, выбросила их в урну, достала из кармана батистовый платочек, вытерла губы и руки, а затем протянула платочек Тёме.
— На безопасности экономить нельзя! — сказала она. — Моя мама всегда так говорит! А потом мы обязательно ВЫСЛЕДИМ ЭТОГО ПРЕСТУПНИКА! И поймаем его!
Тёма вздрогнул. А может быть, это слегка вздрогнул поезд — тормозя перед остановкой.
— «Голубые ели»! Следующая станция «Ботанический сад»! — объявили в громкоговоритель.
Тёма опомнился.
— Нам выходить!
В последнюю минуту они выскочили на перрон и какое-то время стояли не шевелясь, глядя вслед уходящему составу.
7
Рубиновый браслет и пирожки с луком
Над перроном возвышалась хорошо знакомая Тёме вывеска — «Голубые ели». Рядом стоял такой же знакомый киоск. Он был здесь всегда. Тёма очень любил этот киоск, в нем продавались интересные вещи — старые газеты и журналы, которые дачники покупали для растопки каминов и печей и которые так интересно было листать в дождливый день; всякие заколки, которые нравились девочкам; рыболовные снасти для мальчиков и еще большие ярко-красные петушки на палочке — очень вкусные и дешевые, почему-то такие были только здесь. Тёма их обожал, хотя мама их покупать не разрешала. Она была «помешана на гигиене», как говорил с укором и гордостью Тёмин папа. При мысли о родителях у Тёмы защемило внутри, но виду он не подал, тем более что Кира уже прилипла к витрине киоска и что-то высматривала.
— Видишь петушки, — сказал Тёма. — И всего по семь рублей! А в Москве ты их ни за какие деньги не купишь!
Но Кира, казалось, не слышала. Она во все глаза, не отрываясь смотрела на браслетик из стеклянных «рубинов», скотчем приклеенный с внутренней стороны к витрине киоска.
— Вот ВЕЩЬ! — выдохнула Кира.
— Эти стекляшки? — удивился Тёма. — Зачем они тебе?
— Много ты понимаешь, — свысока ответила Кира. — Натуральные камни опять в моде! И как раз к моему синему платью. У меня же концерт в музыкалке!
— Ну купи! — Тёма пожал плечами.
— Не знаю даже, — засомневалась Кира. — Я не уверена, что мы сейчас можем себе это позволить! Все-таки двадцать два рубля!
— Конечно, можем! — радостно ответил Тёма. — Ведь у нас еще осталось сорок рублей! Билет на метро у меня есть, на электричке мы ездим бесплатно, а еды у нас навалом.
— Ну, не знаю, — сказала Кира. — В общем, бери деньги и решай сам. Почему всегда я? Ты мужчина, ты и решай!
Кира протянула Тёме свернутые в рулончик четыре десятки и с безразличным видом отвернулась.
Тёма подошел к киоску и решительно сказал:
— Красный браслет, пожалуйста!
Из окошка киоска, как из скворечника, выглянул смуглый старичок. На совершенно лысой голове у него была ярко-красная тюбетейка, длинный нос казался приклеенным к сморщенному лицу, большие черные глаза внимательно уставились на Тёму.
— Ваша дама желает рубиновый? — спросил старичок.
Оказывается, он из своего киска подслушивал разговор Киры с Тёмой, и мало того — совершенно этого не скрывал.
— Рубиновый, — кивнул Тёма с ГОРДОСТЬЮ.
— Я прям-таки рад за вас, молодой человек! — ответил старичок. — У вашей дамы исключительный вкус! В наше время рубиновый браслет — большая редкость! И он у нас только один! Но ведь есть еще изумрудные! Может быть, вы желаете изумрудный? Или сразу два — к разным туалетам?
Кира замотала головой.
— Рубиновый, — сказал Тёма решительно.
— И опять-таки правильно, — закивал старичок, почти касаясь носом прилавка. — К синему концертному платью нужен рубиновый браслет. Вот когда ваша дама будет солировать в Большом зале консерватории и у нее будет черное платье, тогда приходите ко мне за изумрудным.
— Еще чего, — пробурчала Кира себе под нос. — Тогда я надену жемчужное ожерелье!
— Тоже правильно! — сказал старичок, подавая Тёме рубиновый браслетик и восемнадцать рублей сдачи. — Жемчуга у нас бывают довольно часто. И отличного качества! Недорого! Гарантия на полгода! Желаете что-нибудь еще?
— Нет, спасибо, — ответил Тёма. — Пока все.
И отдал Кире браслет и сдачу — восемнадцать рублей.
Кира надела браслетик, полюбовалась на него, вытянув вперед руку, потом горделиво посмотрела на Тёму.