Курятник в пентхаусе

С годами некоторые девушки из аппетитной булочки превращаются в пухлый батон.

Я отошла от зеркала. Не стоит себя обманывать, я никогда, даже в детстве, не походила на маленькую плюшку с маком, зато сейчас госпожа Сергеева – большой торт.

Горестно вздыхая, я распахнула шкаф. На дворе октябрь, зарядил нудный дождь, пора достать куртку потеплее и примерить ее. Девушка-торт не всегда

– Танюша, – закричала из коридора Ирина Леонидовна, – твой рабочий телефон мигает, на него эсэмэски сыплются.

Дверь в спальню приоткрылась, в комнату всунулась рука с мобильным.

Я засмеялась:

– Рина, входи!

– На работу собираешься? – спросила свекровь, появляясь в спальне. – Я закрою все ваши двери снаружи на задвижки и кабинет Вани тоже.

– Яна приедет? – догадалась я.

Рина закатила глаза.

– Да! Предстоит суровый денек. Главное, не извлекать заранее из кладовки стол. Альберт Кузьмич мигом сообразит, что готовится, и занычится так, что искать его придется целый день.

– У кота есть стандартные места, где он надеется укрыться от Яны, – усмехнулась я, – под креслом, в холле, в библиотеке на первом этаже.

– Да уж, – вздохнула Ирина Леонидовна, – когда мне удалось купить апартаменты под нашей квартирой, я очень радовалась. У меня прибавились помещения для хозяйственных нужд, мы получили вторую гостиную, еще одну столовую, а спальни оставили на прежнем месте.

– Шикарно устроились, – согласилась я.

– Да, просто суперски, – сказала Рина, – но есть засада, Альберт Кузьмич, Мози и Роки, поняв, что сейчас появится Яна, нычатся так, что их не найти. Миновали времена, когда кот ложился на стул в столовой, прятался под скатертью или залезал за кресло в библиотеке. А бульдожки неслись в мою спальню, запихивали головы под кровать, правда, их было удобно схватить за торчащие наружу задние лапы и вытащить.

Раздался звонок телефона.

– Яна! – подпрыгнула Ирина Леонидовна и убежала с воплем: – Надя, Надя, лови их, хватай!

Послышался топот, сопение, в спальню влетели собаки. Я, хихикая, вынула из шкафа джинсы.

В нашем доме живут два французских бульдога – Мози и Роки. Говорят, что собаки похожи на хозяев. И это правда, я определенно родня псам, у которых нет талии, за что они дома получили прозвище «кабачки». Таня-батон и псы-кабачки прекрасно ладят. Иногда, когда мой муж Иван Никифорович отправляется в командировку, мне приходит в голову не самая удачная мысль: купить на углу в кафе пару пирожных и тайком слопать их в кровати, читая новый детектив Смоляковой. Половину неразумного желания я осуществляю легко, прячу пакет в сумку, открываю дверь в квартиру и вижу бульдожек, они сидят у порога с самыми счастливыми улыбками на мордах. Я иду в комнату, собаки спешат за мной, обнюхивают сумку и скулят. А когда я прошмыгиваю в спальню, закрываю плотно дверь, приняв душ, устраиваюсь в кровати и начинаю разворачивать свою тайную еду… Вот тут начинается цирк в огнях! Бульдожки бьются в запертую дверь, рыдают, они отчаянно хотят получить свою часть лакомства.

Раз в несколько месяцев в семье возникает конфликтная ситуация. Уж не знаю, каким образом вся стая узнает, что ее парикмахер вошла в подъезд. Яна еще не позвонила в дверь, а из коридора уже слышатся бодрый топот и сопение. Это кабачки рысят в нашу с мужем спальню, у них есть одно место для того, чтобы спрятать свои головы. У Мози и Роки нет полета фантазии, похоже, они не понимают, что у них есть ноги. А вот Альберт Кузьмич испаряется бесшумно, исчезает аки тать в ночи, и после того, как наша квартира стала двухэтажной, он постоянно меняет дислокацию. Мы в конце концов сообразили, что животные чуют Яну издалека. И теперь она оповещает нас, въезжая во двор. Но наша стая состоит из экстрасенсов. Вот сейчас через секунду после того, как ожил домашний телефон, я услышала традиционный топот, сопровождающее его сопение, и бульдожки очутились в спальне. На что угодно готова спорить: Альберт Кузьмич тоже уже исчез с радаров.

Я быстро оделась, вышла в холл и столкнулась с Яной, которая снимала куртку.

– Погода не майская, – сообщила она, – дождь льет. Зверушки занычились?

– Двое, как всегда, под кроватью, а кота придется искать, – отрапортовала я и ушла, держа в руке телефон, на который сыпались сообщения. Все они были от Димона.

Сев в машину, я включила громкую связь и сказала:

– Сейчас приеду.

– Купи чего-нибудь по дороге, – попросил Коробок, – лучше шаурму.

– Она вредная, – возразила я, – от такой еды толстеют.

– Отлично, – обрадовался мой лучший друг, – ты, как всегда, на диете. А мне она зачем? Возьми самую большую, с двойной начинкой.

Вот теперь скажите, есть ли в жизни справедливость? Почему Димон остается худым, лопая все в любых количествах? Он может сожрать суп, второе, закусить мороженым, плотно поужинать перед сном, и к обжоре даже сто граммов не прилипнет. А я, которая после пяти вечера не смотрю на листик петрушки, постоянно борюсь с лишним весом, и он меня всегда кладет на лопатки.

Продолжая сетовать на свою горькую судьбинушку, я купила для Димона шаурму, постояла некоторое время в кафе, насладилась ароматом блинчиков, котлет, жареных куриных ножек, картофеля фри и отправилась в офис.

– А вот и доставка харчей, – обрадовался Димон. – Почему ты такая грустная?

Рассказать приятелю, что опять увидела на весах не ту цифру, которую хотела узреть? Ну уж нет. Хорошо помню, как пару дней назад Коробков купил на всех пиццу, а мне вручил коробку с надписью «Особая для Тани». Я подняла крышку и обнаружила внутри крохотный листик салата, на котором лежала веточка укропа. Коробок постоянно зудит мне в уши:

– Перестань мучить себя глупыми диетами. Толку от них ноль. Ешь все, чего хочется, и вес пойдет вниз.

Я не такая дурочка, чтобы верить Димону. Но, к сожалению, он прав насчет диет, на меня они не действуют. Я перестала считать калории после того, как узнала, что калория – это количество энергии, которое позволяет нагреть один грамм воды на один градус. Значит, эскимо, примерно триста калорий, сделает стакан воды теплым. Пусть так, но почему я прибавляю от воды в весе? Нет ответа. Полгода назад я выбросила таблицы подсчетов, теперь я ем два раза в день: утром и в шестнадцать часов. Все жирное, сладкое, сосиски, колбаса, пельмени, котлеты, сыр исключены из рациона. Вкус жареной картошки давно забыт, мимо кондитерских я прохожу, зажмурившись, о фруктах даже не вспоминаю, в них фруктоза. Что я ем? Листья салата, овощи. И толстею. На всякий случай я прошла по всем врачам, вердикт: здорова! Почему вес не падает? Вразумительного ответа я ни от кого не получила. Возможно, мои предки произошли от слонов или бегемотов, а с генетикой не поспоришь.

– Тань, у меня для тебя подарок, – улыбнулся Димон.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Почему не спрашиваешь какой? – продолжил Коробков.

– А вот и я, – оповестила всех Ада Марковна. – Танюша, что у нас замечательного?

Мой телефон звякнул. Я посмотрела на экран. «Отдам презент потом, не хочу при всех».

Дверь опять открылась, и появилась прекрасная блондинка, такая роскошная, что Димон воскликнул:

– О господи!

Я посмотрела на незнакомку и поняла, почему Коробок так отреагировал.