Кустарная работа
Шрифт:
— Страшно!
— Ну, вот видите. Вы такая чуткая, понимающая и вдруг заброшены в эту глушь. Я понимаю, каково вам приходится. У вас красивая душа. Так придете?
— Я приду с одним
— Лишнего? Что вы, Оленька?!. За кого вы меня принимаете. Ничего лишнего. Будет самое необходимое.
— Ну, пойдемте отсюда… А то ушли и пропали… — даже неприлично. Только послушайте… Виктор Михайлович… Вы, наверное, меня не уважаете. Только сегодня познакомились, a мы уже с вами… и целовались…
— Ольга Николаевна! Разве можно говорить о каком-то там уважении, если налицо любовь! Разве можно заботиться о каком-то насморке, если у человека брюшной тиф?
— Да уж я вас знаю… Вы умеете красиво говорит… Ну, идите вперед, a я с другой стороны выйду.
Через полчаса Здолбунов, насвистывая что-то, зашел в мою комнату.
— Ты тут? Что это ты делаешь в одиночестве?
— Здолбунов! Я все слышал, о чем ты говорил с Ольгой Николаевной.
Он засмеялся.
— Стыдно подслушивать, дитя мое.
— Знаешь, Здолбунов… я записал весь ваш разговор. Почти дословно. Не хочешь ли прочитать?
Он взял из моих рук бумажку и внимательно прочел ее.
— А ведь, ей Богу, недурно.
— Это? Недурно?! Здолбунов! Ты, который читаешь рефераты по искусству, ты, который имеешь жену — чуткого, тонкого, умного человека, ты, который…
— «О ты, Катилина»! Успокойся, милый. Запомни мудрые слова человека Здолбунова: на кита ходят с гарпуном, a на пескаря достаточно примитивнейшего крохотного стального крючка. Крючка кит даже не заметит; гарпуном пескарь будет раздавлен, как букашка. Все на свете разумно, и Марья Николаевна…
— Ольга!!
— Ну, Ольга. И Ольга Николаевна получит если и не мое уважение, то мою краткосрочную любовь.
— Да уж вы, мужчины, умеете говорить. На это вас взять, — засмеялся я.
А в окно врывался сладкий, ласковый запах сирени и все оправдывал, и все оправдывал, и все оправдывал.