Кувалда
Шрифт:
— Жаль, — протянул Леонтий.
Кувалде остро захотелось спросить у агентов о рептилоидах. Но здравый смысл подсказывал ему молчать.
— Ладно, — сказал Парфентий, откладывая бумаги. — На англичанина нам, если честно, плевать. Всё равно он был шпион и мерзавец. А вот за Государя-батюшку мы с тебя по полной спросим. Ты же Вячеслав Афанасьевич Сычёв?
Краснослав вздохнул. Всё начиналось сначала, как это часто бывает. Если раз за разом повторять одни и те же вопросы, есть шанс, что преступник рано или поздно оговорится.
— Да, —
— Учащийся восьмого класса Императорской Гимназии? — снова спросил Парфентий.
— Да, — вновь ответил Кувалда.
— Состоишь в революционных кружках, организациях, сектах?
Краснослав почувствовал, как его сознания снова касается ментальный щуп, на этот раз гораздо аккуратнее и тише. Он увидел отчётливую связь, невидимую линию, протянувшуюся от лысой головы Парфентия прямо к его голове.
— Нет, — едва слышно ответил Кувалда, пытаясь упрочить эту связь и послать по этой линии ясный сигнал.
Капитан не был профессиональным менталистом. Это оставалось уделом немногих счастливчиков (или наоборот, несчастных), тех, кто мог управлять Живой не только в собственном организме, но и создавать устойчивые каналы связи с другими людьми, чтобы передавать телепатические сигналы, перехватывать управление или вовсе сводить с ума врагов. Гораздо чаще менталисты сходили с ума сами, оставаясь безмозглыми телами с выжженным разумом.
— Работаешь ли ты на разведку какого-либо из государств? — спросил агент, чуть мотнув головой.
Похоже, он что-то почувствовал, но пока не понял, что именно.
Кувалда сосредоточился. Он должен быть максимально незаметным и точным. Агент не должен ничего заподозрить.
— Нет, — произнёс он, подкрепляя свои слова мысленным сигналом.
— Замышлял против Государя-Императора? — канал едва не разорвало от мощной телепатической волны, но Кувалда сумел удержать связь.
Его снова бросило в пот, голову сдавило, будто стальными обручами.
— Нет, я невиновен, — твёрдо произнёс он и посмотрел Парфентию прямо в глаза.
Мыслеформа такой же силы ударила обратно в Парфентия, и Кувалда почувствовал, как агент испуганно пытается разорвать канал, но он не позволил ему этого сделать.
— Невиновен, — повторил Кувалда.
— Да, невиновен, — сдавленно произнёс лысый агент.
Глава 34
Агенты переглянулись. Похоже, они и сами не были готовы к такому.
— Зато я знаю, кто в окружении царя — настоящий негодяй, — произнёс Кувалда.
Чекисты оживились, будто борзые, сделавшие стойку на лисью нору. Парфентий откинулся назад на стуле, посмотрел на Краснослава, по-прежнему не замечая ментальной связи, которую тот до сих пор удерживал, подбрасывая нужную информацию раз за разом.
— Кирилл Константинович Романов, — отчеканил Кувалда.
На секунду Краснослав подумал, что это бесчестно — обвинять Романова, сидя на допросе в Третьем Отделении, вовлекать государственную машину в их личные разборки, но потом понял, что он не сказал ни слова неправды. Романов действительно негодяй. И Кувалда чуял, что наследник наверняка интригует против собственного отца. Так что внести немного смуты в семейные отношения Государя совсем не помешает.
— Ну, это не новость… — протянул Леонтий, но Парфентий быстрым жестом заставил его умолкнуть.
— Ты же понимаешь, что такими речами попадаешь под статью об оскорблении царской семьи? — спросил лысый.
Кувалда пожал плечами.
— Мы все знаем, что это правда, — сказал он.
С этим нельзя было не согласиться.
— И какие у тебя доказательства? — спросил Парфентий.
— Прямых доказательств нет. Но могут появиться. А уж если вы его допросите…
Лысый скривился, как будто ему сунули под нос грязный носок. Кувалда мог его понять, неизвестно, какие мерзкие тайны скрывал цесаревич, и как бы отреагировал он сам, погрузившись в ментальную связь с наследником.
— И вокруг цесаревича тоже всяких мутных личностей полно. И из дворян, и из простолюдинов, — добавил Краснослав.
Леонтий хмыкнул.
— Сдаётся мне, ты всё-таки просто на Кирилла Константиновича наговариваешь, — произнёс он. — Мы в курсе, что ты враждуешь с ним, и в школе, и вообще.
— Нет, — произнёс лысый агент. — Не наговаривает.
Кувалде даже не пришлось подгонять его мыслеформой.
— Цесаревич, скажем так… И в самом деле дурно воспитан, — тщательно подбирая слова, добавил Парфентий. — И мы все это знаем.
Он достал из кармана сюртука шёлковый платочек, утёр выступившие капли пота. Агент крепко задумался, и Краснослав слегка подтолкнул его через ментальную связь.
— Леонтий, пойдём пошепчемся, — сказал он.
— Сиди здесь, — рыкнул тот, могучей дланью прижимая Краснослава к стулу, но тот и не думал сбегать.
Агенты вышли. Кувалда почувствовал, как истончился и порвался ментальный канал, стоило только Парфентию выйти из его поля зрения. Краснославу оставалось только надеяться, что агент не переменит своего мнения.
На этот раз Кувалда спокойно ждал, ему не было никакой нужды заглядывать в документы, рыскать по комнате в поисках выхода или судорожно искать хоть что-то, что можно использовать в качестве оружия.
Через несколько долгих, тянущихся, словно горькая патока, минут агенты вошли обратно. Парфентий снова сел напротив, Леонтий встал чуть поодаль, сложив руки на широкой груди. Кувалда посмотрел по очереди сначала на одного, потом на другого, ожидая от них хоть какой-нибудь реакции.
— Скажи-ка, сынок, ты же хочешь послужить Империи? — наконец спросил Парфентий.