Кувейт. Мозаика времен

Сенченко Игорь

Шейх Сабах I оставил после себя пятерых сыновей: Салмана, Малиджа, Мубарака, Мухаммада и ‘Абд Аллаха. Наследовал власть шейх ‘Абд Аллах. Крупные исследователи истории Кувейта и правящей в нем уже более 260 лет династии Сабахов сходятся во мнении, что шейх ‘Абд Аллах, последний из сыновей шейха Сабаха I, был именно тем человеком, кто, став эмиром, мог достойно управлять Кувейтом в то нелегкое для страны время. Его отличали качества, которыми и поныне восхищаются во всех племенах Аравии, а именно: мужество и отвага, здравомыслие и справедливость, щедрость и великодушие [108] .

108

H. R. P. Dickson. Te Arab of the Desert, London, 1949, p. 52.

Правил

шейх ‘Абд Аллах 50 лет (1762–1812). Кувейт при нем поднялся, окреп и превратился в оживленный пункт морской и караванной торговли на Восточном побережье Аравии. Документы Английской и Датской Ост-Индских компаний, датируемых 1750-ми годами, свидетельствуют, что из Кувейта пролегало несколько крупных караванных путей, в том числе в Басру, Багдад и Алеппо. Дважды в году большие караваны, насчитывавшие не менее 5 тысяч верблюдов и более 1 тысячи человек, приходили в Кувейт из Алеппо [109] .

109

Michael C. Casey, Te History of Kuwait, op. cit., p. 30–31.

Важный в структуре торговли Северо-Восточной Аравии караванный путь, одним из пунктов которого выступал Кувейт, пролегал к Красному морю. Грузы, поступавшие туда, завозили в Суэц. Оттуда они с караванами уходили в Александрию, где их перегружали на суда и доставляли в Европу.

Когда в 1799 г. Оттоманская империя закрыла Суэц для европейских судов и запретила там деятельность торговцев-христиан, то транспортировка товаров по караванным путям сообщения из Кувейта и Басры в Алеппо резко активизировалась.

Таможенные пошлины в Басре, по сравнению с Кувейтом, были, к слову, значительно выше. В Кувейте они составляли 2 % со стоимости всех поступавших в его порт и вывозимых из него грузов. В конкурентных целях, а также чтобы привлечь в Кувейт торговцев с их капиталами из соседних городов и уделов таможенные пошлины на некоторые категории товаров в кувейтском порту, время от времени, и вовсе отменялись [110] .

В зимний период времени для транспортировки товаров морем и совершения торговых вояжей в Индию, на Мадагаскар и Цейлон, торговцы Кувейта использовали суда «жемчужного флота». Сначала парусники шли в Басру, брали там финики и везли их в порты Персии. Затем следовали в Карачи, оттуда – к побережью Восточной Африки. Возвращались в Кувейт через семь месяцев, груженные древесиной и специями, рисом, чаем, мукой и рабами.

110

Там же. С. 31.

Интересные сведения о Кувейте времен правления шейха ‘Абд Аллаха I оставил Карстен Нибур (1733–1815), известный немецкий картограф и натуралист. Состоя на датской службе, он прославился своими путешествиями по арабским странам – Египту, Сирии и Аравии. Среди востоковедов К. Нибур считается одним из самых ярких исследователей-портретистов «Острова арабов».

С декабря 1764 г. по июнь 1765 г., по пути из Бомбея в Копенгаген, он побывал в Маскате и Ширазе, в Абу Шахре, Басре и на острове Харк в Персидском заливе. Собрал информацию о племенах бану халид, бану ка’б и мунтафик, об арабах Абу Шахра и Бендер-Рига. Основываясь на сведениях, полученных им от барона Книпхаузена, тогдашнего главы датской фактории на Харке, К. Нибур поведал миру и об «уделе Сабахов». Отзывается он о нем, как о важном звене торговой цепочки между Индией и Средиземноморьем. Отмечает, что жители Грейна, численность которых составляла не менее 10 тыс. чел., зарабатывали на жизнь торговлей, рыбной ловлей, жемчужным промыслом и судостроением. Лес для постройки судов ввозили из Индии. В летнее время года, в разгар «жемчужной охоты» и рыбной ловли, город, по выражению К. Нибура, пустел. Практически все мужское население уходило в море, и жизнь в городе буквально замирала. Флот Грейна, насчитывал, по его словам, более 800 парусников. Когда возникала угроза нападения на город сильного врага, говорит К. Нибур, то жители Грейна вместе со своим скарбом укрывались на небольшом острове Фелуджи (Файлаке) [111] .

111

Zahra Freeth, Kuwait was My Home, London, 1956, p. 18; H. V. F. Winstone and Zahra Freeth, Kuwait: Prospect and Reality, op. cit., p. 62; Ahmad Mustafa Abu Hakima, Te History of Eastern Arabia 1750–1800, op. cit., p. 19–20.

Датчане,

надо сказать, оставили заметный след в истории Персидского залива. Довольно долго выступили там главными соперниками-конкурентами Английской Ост-Индской компании, позиции которой в данном районе мира усилились на волне ее совместных с персами военных операций по изгнанию оттуда португальцев. К 1639 г., потеснив англичан, датчане сделались «центром силы», как тогда говорили аравийцы, зоны Персидского залива. И только с утратой фактории на острове Харк (1766), последнего из их оплотов в этом крае (Басру и Бендер-Бушир они оставили в 1753 г., а Бендер-Аббас – в 1759 г.), главенствовать в Персидском заливе стали англичане.

Располагались датчане на Харке, когда его посещал К. Нибур, уже совсем не так, как в былые времена: не на правах «хозяев Залива», а на условиях арендаторов, выплачивая шаху Персии довольно крупную сумму за разрешение содержать на острове военный гарнизон в заложенном ими небольшом форте. Вместе с тем, несмотря ни на происшедшие изменения в расстановке сил, ни на утрату былого могущества, вести себя в бассейне Персидского залива продолжали так же, как и прежде. По отношению к англичанам, вместе с которыми, к слову, и изгнали в 1625 г. из Бендер-Аббаса португальцев, – подчеркнуто вызывающе, а по отношению к местному населению – традиционно пренебрежительно, всячески притесняя и обирая его.

Когда же задумали прибрать к рукам жемчужный промысел, то есть завладеть одним из главных источников доходов племен обоих побережий Залива, то недовольство персов и арабов выплеснулось наружу. И приобрело такие ярко выраженные формы и такой размах, что датчанам не оставалось ничего другого, как ретироваться и пойти на попятную. Однако изменить ситуацию к лучшему уже не представлялось возможным. Последствия предпринятого ими шага не замедлили сказаться и на их отношениях с населением обоих побережий, и на политической ситуации в районе в целом. Испытывая на себе мощный прессинг со стороны Англии, в торговом и военном отношениях, датчане противиться ему были уже не в силах. Их торговлю в крае серьезно подтачивал открытый бойкот, объявленный им местными племенами и торговыми сообществами Персии и Восточной Аравии. Столкнувшись со всем этим, равно как и с угрозой попасть в плен к пиратам Мир Муханны, плотно осадившим и взявшим Харк в клещи, датчане покинули остров (1765/1766) и ушли из Персидского залива.

Мир Муханна, арабский шейх из приморского города Бендер-Рига, что к северо-западу от персидского порта Бендер-Бушир, слыл тогда среди мореходов главным пиратом Персидского залива. Отстаивая коммерческие интересы его родного города-порта, он перекрыл движение торговых караванов между Ширазом и Бендер-Буширом, куда в конце 1762 г. Английская Ост-Индская компания переместила центр своей коммерческой деятельности после разорения ее фактории в Бендер-Аббасе французской морской экспедицией во главе с графом Дестеном (d’Estaing) [112] .

112

Low Ch. R., History of the Indian Navy, London, 1887, vol. I, p. 152.

Действия Мир Муханны шли вразрез с линией шаха на выстраивание добрых отношений с Англией. Вследствие мер, предпринятых в отношении него шахом, Мир Муханна оставил Бендер-Риг и бежал с материка на маленький островок Каргу в Заливе. Оттуда и развернул настоящую охоту на торговые суда англичан, союзников шаха. Попытки изгнать его с этого острова, предпринятые буширским шейхом Насиром, при содействии кораблей военного флота Английской Ост-Индской компании, закончились неудачей [113] .

113

Niebuhr, Carsten, Voyage en Arabie en d’autres Pays circonvoisins, Amsterdam, 1780, vol. II, p. 187–194.