Кузен Марк
Шрифт:
– Чему радуемся?
– Ничему. Просто мосье де Вальмонд и Селеста поехали в лес, чтобы проведать вас.
Их взгляды встретились.
– Они застанут там Дона, - ответил он.
– Он будет рад и с удовольствием покажет им проды своего труда.
Бедняжка Селеста, подумала Дамарис, и поспешно отвела глаза. Пристальный взгляд этих голубых глаз вносил смятение в ее душу. Кристиан же продолжал разглядывать ее, и она почувствовала, что краснеет.
– Интересно, в этом пруду водится рыба?
– нервно спросила Дамарис.
– Ты же уже знаешь, что она там есть. Ну и как тебе в школе? Нравится?
– Откуда вы знаете, что я там учусь?
– недоуменно спросила девушка.
– От мосье и мадам. Весь вечер накануне вашего приезда они только и говорили об этом уникальном заведении мадам Лебрен, раавных которому нет в целом мире; и о том, как вам повезло, что вас туда приняли. Должен признать, что ваша наставница, кажется, неплохо с тобой поработала.
– Вообще-то, я и прежде не имела ничего общего с той маленькой оборванкой, которую вы встретили на морском берегу, - ответила она.
– И мадам Лебрен тут совершенно не при чем.
– Вот как? Но теперь ты владеешь хорошими манерами, умеешь держать себя. Какая жалость, что в Рейвенскрэге некому будет оценить это по достоинству, не так ли? Или ты не собираешься возвращаться туда?
– Ну конечно же я вернусь.
Он изумленно вскинул брови.
– А зачем?
– молодой человек ехидно прищурился.
– Что, кузен Марк настаивает?
– Да, - коротко ответила она. У него была слишком хорошая память. Хотя, если сказать по совести, то ее опекуны еще ни словом не обмолвились о том, каким будет ее будущее по окончании года обучения в Швейцарии.
– Но ты вовсе не обязана ему подчиняться, - продолжал стоять на своем ее собеседник, - или выходить за него замуж - кажется, таков был первоначальный замысел - если сама этого не хочешь. Мы ведь не в средневековье живем.
Она до боли сжала руки, лежащие на коленях.
– Я никогда не посмела бы пойти против воли дедушки.
– Тебя по-прежнему одолевает все тот же дедовский комплекс?
– В его голосе снова появились насмешливые нотки, которые ее так раздражали.
– А я уж было подумал, что ты его благополучно переросла.
– Он откинулся на спинку скамейки и вынул из кармана дорогой портсигар.
– Ты куришь?
– Нет, и никогда не пробовала.
– Молодец, хорошая девочка. Считается, что это яд, - задумчиво проговорил он, вынимая турецкую сигарету с золотым ободком, - но нам по жизни приходится вдыхать столько разной дряни, что я не думаю, что табачный дым в умеренных количествах является самым вредным изо всех.
Запах табака смешался с ароматом фиалок, цветущих на склоне среди камней. Рыбка вынырнула на поверхность пруда, и с тихим всплеском ударив хвостом о воду снова скрылась в глубине, блестнув золотисто-оранжевой чешуей.
– Ну а ты уже встречалась с этим престарелым джентльменом, со своим кузеном Марком?
– поинтересовался он.
– И как он? Соответствует твоим ожиданиям?
– Более или менее, - соврала Дамарис, не желая признаваться в том, что Марк до сих пор так и не удосужился нанести ей визит.
Кристиан с загадочным видом глядел на нее.
– Ну и как, похож он на твоего дедушку?
– Определенное внешнее сходство, разумеется, заметно, - холодно ответила она.
– Какая прелесть! С ума можно сойти!
– Дамарис смущенно взглянула на него. Неужели он догадался, что она все это выдумала? Но как? Ведь он никак не мог узнать, что она своего кузена никогда в глаза не видела. И тогда девушка протянула руку.
– Он подарил мне это на Рождество.
– Браслет был единственным осязаемым доказательством интереса к ней со стороны Марка. Подвески тихонько зазвенели. К ее ужасу, молодой человек взял ее двумя смуглыми пальцами за запястье, а другой рукой принялся перебирать подвески, разглядывая их одну за другой.
– Красиво, не не в цвет, - заключил он в конце концов.
– Ему следовало бы подарить тебе изумруды. Они замечательно подошли бы к цвету твоих глаз. Наверное, он все еще считает тебя несмышленой девочкой, именно этого-то она и боялась больше всего на свете, - хотя ты сейчас уже вон какой стала взрослой. Ну, почти.
– Его глаза снова насмешливо сверкнули.
– У меня не зеленые глаза, - возмутилась Дамарис, проигнорировав замечание о том, что она уже "почти взрослая". Он выпустил ее запястье, и взял за подбородок, как уже делал когда-то. Против своей воли, повинуясь его магнетическому взгляду, она подняла ресницы и посмотрела прямо в его бездонные голубые глаза.
– Действительно, не зеленые, - пробормотал он, - вернее, лишь отчасти. Они как будто лучатся золотом - да уж, трудновато будет найти подходящий камень.
Он наклонился поближе, и сердце бешенно застучало у нее в груди. Она чувствовала его близость каждой клеточкой своего тела, но если он снова вздумает поцеловать ее, то ей придется оттолкнуть его и изобразить негодование. Ведь она была не свободна. Но ничего такого не произошло; он просто отодвинулся и опустил руку.
– Конечно, твой кузен ошибся с подарком, преподнеся такую детскую побрякушку, но ведь, с другой стороны, откуда ему было знать, что ты уже повзрослела.
– Там еще и цветы были, - пролепетала она в защиту кузена Марка.
– В знак его любви?
Дамарис густо покраснела.
– Мы еще не говорили о любви, - проговорила она и затем раздраженно добавила: - Я, конечно, понимаю, что вы этого не одобряете, но брак для нас - единственный выход. Мы оба хотим остаться в Рейвенскрэге.
– И что, он тебе сам вот так и сказал? Ему действительно нужен Рейвенскрэг?
– уточнил Кристиан.
Дамарис недоуменно посмотрела на него.
– Разумеется, так и сказал.
Кристиан встал со скамейки.
– Похоже, моя дорогая, ты слишком близко к сердцу принимаешь желания своего престарелого кузена, - холодно сказал он.
– Но в любом случае, мне надоело обсуждать этого парня. Может быть пойдем покатаемся на машине?
– А разве Дональд не на лэндровере уехал на работу?
– На нем. Но я никогда не рискнул бы пригласить тебя прокатиться на такой развалюхе. У меня есть собственный автомобиль.
Дамарис замерла в нерешительности. Погода стояла прекрасная, и она с удовольствием отправилась бы на прогулку по живописным окрестностям замка, но, с другой стороны, что-то подсказывало ей, что, с ее стороны, было бы крайне неблагоразумно оставаться с Кристианом наедине.