Кузнечик сын кузнеца (рассказы)
Шрифт:
Перед тем как стреляться снимите трубку
Возвращаться домой Барабанов не хотел, но убийственное обстоятельство заставило его вернуться. Дома в сейфе лежал наградной пистолет. Пройдя прямиком в гостиную, Барабанов действовал машинально, потому что дорогой продумал четкий план действий. Во-первых, достал из бара бутылку коньяка, чтобы, как и положено, помянуть усопшего, во-вторых, объяснить в письме свой уходжене, причём написать с чувством безграничной любви и, в-третьих, зарядить пистолет, чтобы наверняка и обязательно в голову. Так он решил.
«Хорошо, что я генерал, - размышлял он. – Нажал на «собачку» и всё. А если бы нет, что тогда. Вешаться… топиться… прыгать с шестнадцатого этажа. Бр-р-р. Как-то не для меня»».
Поминальная порция коньяка выпита. Письмо написано. Остался пустяк…
В прихожей зазвонил телефон.
«Чёрт, ну почему именно сейчас? – недоумевал Барабанов. – Не могли позвонить на тридцать секунд позже».
Оставив оружие смерти на столе, Барабанов снял трубку.
– Миша, это Люба! Выслушай меня, я тебя не бросала! Меня похитили! – трубка тараторила без остановки. – Я тебя прошу, не соглашайся!..»
Трубка затихла, будто кончались слова.
Затем снова издалека:
– Не соглашайся!!
В дверь позвонили и Барабанов открыл. Вошёл молодой человек и жестом предложил Барабанову вернуться в гостиную, словно перед генералом был ответственный квартиросъёмщик, который пришёл требовать предоплату.
В гостиный их ждал ещё один молодой человек, неизвестно каким образом сюда попавший.
Наливая себе ещё коньяка, Барабанов предложил:
– Будете?
Двое переглянулись.
– Господин Барабанов, - сказал один из них. – Мы предлагаем вам сотрудничество.
– Кто это мы? – спросил генерал.
– Центральное Разведывательное Управление.
– Молодцы ребята, - сказал Барабанов и залпом выпил коньяк. – На хрена я вам сдался?
– Вы разрабатывали новейшие системы противоракетной обороны. Нас это очень интересует. Потом учтите, вас нет. Вернее вы есть, но генерала Барабанова нет. И главное: если вы согласитесь, любимый человек будет с вами.
– Я должен подумать, - Барабанов плюхнулся в кресло.
– Хорошо. Мы подождём. Но только до завтра.
Конец
P. S.
Барабанов, в конце концов, отказался и правильно сделал, потому что это были наши ребятаиз отдела собственной безопасности Президента.
ВСЕХ ТОЛСТЯКОВ НА ЖИВОДЁРНЮ
Лишь тупицы копируют один другого.
Сидеть у моря, ожидая улучшения погоды, было бессмысленно, и Захар выключил телевизор. Картинка с улыбчивым диктором на фоне пылающего солнца и радужного моря, для отдыхающих естественно на юге, мигом исчезла. А на востоке, где он, собственно, всё время обитал, жизнь без просвета стала нормой: к хмурым дням с вкраплениями измороси приложился пронизывающий ветер. Осень, что с неё взять? кроме бабьего лета. К тому же давно прошедшее. Погода не прибавила Захару позитива, а к одиночеству давно возникло особое чувство - привычки. Впрочем, об этом он сейчас вообще не думал. Пожалуй, только о предстоящей работе Захар мог задуматься, так как начал потихоньку собираться. Посетившая его мысль (если она всё же приходила), считалось мимолётной. Потому что, там, где он работал, за него думал другой человек.
В завершении своего гардероба Захар надел облегающий фигуру серый плащ, пятьдесят шестого размера. Правда, от шляпы с круглой тульей и складного зонтика он решил отказаться. Отдав предпочтение кепи с прямым козырьком и длинному зонту в виде элегантной трости с эбонитовым набалдашником. Нелепый вид не смутил молодого человека: что касается одежды, - порядок установленный начальником, естественно, не обсуждался, а избыточный вес, к которому Захар начал привыкать, условие работы по найму. Как говорят в таких случаях, назвался груздём, полезай в кузов.
Выйдя из подъезда, Захар упёрся в дверь конторского автобуса, водитель которого специально подъезжал впритык, чтобы доставить неудобство замыкающему пассажиру. Захар кое-как пролез в узкий проём двери, и для приветствия, терпеливо ожидавших его таких же, как и он толстяков, приподнял козырёк кепи. Пассажиры в серых плащах, похожие друг на друга, как две капли воды, ответили ему в том же духе, то есть без особого энтузиазма. Водитель увёл автобус в тень и поехал скрытно в основном мимо заброшенных зданий с кривыми улочками, поэтому отметить что-то выдающееся в его неприметной внешности не представляется возможным. Пассажиры же, будто сговорившись, подыгрывали ему гробовым молчанием, возможно, чтобы показать, что отношения между ними непросто натянуты до предела, но ещё и звенят, как тетива лука. Вероятно, они банально догадывались, что у каждого под сиденьем встроен диктофон, потому что начальник опутал себя сетью доверенных доносчиков. А водитель, работник со стажем, как никто другой подходил для этой гнусной роли.
«Ещё подумает, что готовим заговор, - размышлял Захар, сверля взглядом затылок водителя. – Включит начальнику диктофон, а там ни одной интонации. Начальник послушает и сделает вывод: что-то они там задумали? и… опять удержит с нас пять процентов зарплаты».
– Погода хорошая. Не правда ли, господа? – спросил Захар.
– Да. Да… - подхватили толстяки.
– Мелкий дождь как нельзя кстати… - вставил один.
– Ветер с холодком это то, что надо… - подхватил другой.
– Тяжесть свинцового неба окрыляет… - добавил третий и тут же осёкся, понимая, что допустил непростительную оплошность.
Под его креслом что-то щёлкнуло, и послышался свист перематывающего устройства.
– Птицы к тучному небу не относятся… в небе гроза, как стрекоза… - третий толстяк, по-видимому, совсем запутался, на него было жалко смотреть. – Саранча налетела тучей…
Начальник недолюбливал птиц, и Захар эту особенность выучил назубок.
– Приехали, - развязно подытожил водитель и ехидно скривил рожу. – Идите отсюда…
При выходе пассажиры засуетились в обратном порядке. Давший маху толстяк застрял и Захару, как замыкающему, пришлось попотеть, выталкивая его наружу. От хаотичных телодвижений дверной проём автобуса дал слабину и, Захар, несмотря на лишнюю трату калорий, вылез легко с чувством исполненного долга.
Толстяки тут же сгрудились около входа в невзрачное здание, которое до первого этажа было облицовано дешёвой плиткой под голубой мрамор. На мелкую вывеску «Живодёрня» уже никто не обращал пристального внимания.
– Проходите…
– Нет. Нет, только после вас…
– Будьте любезны. Я вас прошу…
– А я вас…
Гомонили коллеги. И Захару ничего не оставалось, как поддержать корпоративный стиль. Тем более в двери неукоснительно подмаргивал видеонаблюдающий глаз.
– Феликс Янович, - вставил Захар. – Вы висите на «доске почёта», поэтому должны быть в первых рядах…