Кузнечик сын кузнеца (рассказы)
Шрифт:
– Иван Иванович, вы же всегда нас выручали, - напомнила женщина.
Ни кому не отказывал дед, правда. Может быть, поэтому к нему и тянулись люди, благодарили за добрые дела: кто с подарками возвращался, кто с угощениями, - наполнялся дедов дом родственными отношениями.
– Хорошо, - согласился дед. – Оставляйте. Только утром как штык. Не опаздывать!
– Не волнуйтесь, приедем, - сказал мужчина.
– Может, горячего чаю? – предложил дед.
– Нет, нет, - сказала женщина. – Мы спешим.
«Вот так всегда, - подумал дед. – Люди торопятся,
Дед протянул девочке руку.
– Пойдём в дом. Сейчас печь затопим. Мёд с чаем будем пить. Ты какие пирожки любишь с капустой или с вареньем?
– Я не знаю, - сказала девочка.
– Вот тебе раз… не знает, - сказал дед. – Ладно, разберёмся.
Они прошли в дом. Перед тем как раздеться девочка осмотрелась. То ли незнакомая обстановка её смущала, то ли она хотела понять, как в этой обстановке себя вести: что можно делать, а что нельзя. Не подавая виду, дед принялся собирать на стол.
– Тебя сколько лет? – спросил дед.
– Восемь, - снимая куртку, сказала девочка.
– Э-э-э, сапожки не снимай, - попросил дед. – Учишься?
– Учусь в спецшколе с математическим уклоном. А ещё: занимаюсь музыкой и танцами.
– Девочка говорила так, чтобы дед мог ей гордиться. – А на следующий год папа запишет меня в бассейн.
– Ах, ты, моя золотая, - дед улыбнулся. – Давай чай пить.
– Вы зовите меня Света. Светлана, как-то длинно и важно. Правда? – девочка потихоньку привыкала.
– А я вас буду звать Иван Иваныч.
– Хорошо, Света, - согласился дед.
– Иван Иваныч, а зачем здесь столько валенок?
– Для родственников. Много их у меня.
– У вас как в музее, - утверждала она.
Затем они пили чай. Девочка задавала вопросы, а дед отвечал.
– Это ваш папа?
– Нет. Генералиссимус Суворов.
– А это что?
– Станок, который валенки валяет.
– А для детей есть валенки?
– М-м-м, я как-то не подумал.
– А это Пушкин?
– Да.
– А чья это сабля?
– Моя?
– А пистолет чей?
– Мушкет. Тоже мой.
– Иван Иваныч, а сколько вам лет?
Дед, чуть приподняв плечи, подумал.
«Завтра точную дату скажут».
Весь день звучал её звонкий голос. По всей видимости, нравилось ей в дедовом доме; увидит непорядок, тут же к деду.
– Иван Иваныч, мне нужна тряпка. Там пыль.
Дед поторапливался, а она ему в след.
– И веник дайте. Здесь мусор.
Так они ходили целый день друг за другом, пока не стемнело.
– Иван Иваныч, темно. Зажгите вот это, - просила девочка.
– Канделябр зажечь? Сейчас.
– Нравилась деду эта суета.
– Ты спать-то, где будешь?
– Вот здесь, где много подушек.
– Хорошо, а я рядом на диване лягу, как старый пёс буду тебя охранять.
– Иван Иванович, а сказку вы мне расскажите?
– Сказку… даже не знаю, как рассказать-то, какую…
– Мама всегда мне сказки рассказывает. Я без сказки не усну.
За окном, встречаясь с постоянной стихией дующего ветра, снег равномерно разносился по земле, покрывая её пушистым, бескрайним одеялом. Приподнявшись, дед посмотрел на кровать, где под одеялом лежала девочка.
– Слава богу, уснула.
Вновь заиграла музыка.
– Иван Иваныч, вы слышите музыку? – спросила девочка. – Это Чайковский.
– Что?! – испугался дед. – Какой Чайковский?
– Чайковский… великий русский композитор… я в школе его слушала.
«Как же так? Это ведь моя музыка. Света не может, не должна, не имеет право её слышать. Зачем я её оставил здесь?»
– Иван Иваныч, ну, расскажите сказку, - напомнила о себе девочка. – Пожалуйста.
– Не знаю я сказок, Света, забыл все, - дед тяжело вздохнул. – А вот одну историю хорошо помню. Слушай. Давно это было. Враги напали на нашу землю, страшные, в железе все, с рогами на голове.
– Так они не люди были? – спросила девочка.
– Да, внучка, правильно говоришь: нел юди они. Зверьё и то ласковее бывает. Захотели они наш народ поработить, а землю всю разграбить, чтоб исчез с этой святой земли дух русский.
– А много их было? – спросила девочка.
– Очень много. Лезли они, как насекомые, а мы защищались. Зима стаяла тогда лютая, снегу навалило видимо-невидимо. Вызывает меня командир и говорит: «Вагон с теплыми вещами в снегу на подходе застрял, нельзя, чтобы враги его захватили. Сможешь поджечь?» Смогу, говорю. А он мне в ответ: «Действуй». Быстро я добрался до того вагона, открыл, а там валенки. Нельзя мне их жечь, валенки для меня - святое. А тут как назло враги окружают. Я в них стреляю, они в меня…
– Иван Иваныч, а как это… святое? – спросила девочка.
– Когда холодно, лучше валенок нет, - сказал дед. – Потом я их всю жизнь валяю, поэтому они для меня святые.
– Я знаю, как эта история закончилась, - в голосе девочки звучала некоторая обида.
– Ну-ка, скажи: как… - удивился дед.
– Из лесу вышли большие медведи. Враги увидели их, испугались и убежали. Мне мама эту сказку много раз рассказывала.
– Да. Да… - согласился дед, так, кажется, и было.
– Иван Иваныч, – девочка сделала паузу, словно решалась, спрашивать или нет.
– Я тоже хочу валенки.
– Хорошо, - пообещал дед.
– Будут тебе валенки.
Утром дед собирался осторожно, ходил на цыпочках, чтобы не шуметь, потому что девочка ещё спала. Скоро приедут её родители, и он им тихо скажет…
«При ней говорить нельзя, - дед остановился и посмотрел на девочку.
– Она смышлёная сразу догадается, куда старый собрался. Значит надо уйти по-тихому».
В окне дед увидел, как, пробиваясь по снегу, к дому подъезжал чёрный внедорожник. Одевшись, дед вышел навстречу. Сегодня был его день, долгожданный: снег искрился на солнце, словно серебро, где-то в глубине прозрачного неба ветер гонялся за кудрявыми облаками, каждый новый глоток морозного воздуха добавлял лёгкости и какого-то необъяснимого празднества, - возможно, вот так человек и должен уходить.