Кузнечик сын кузнеца (рассказы)
Шрифт:
– Располагайтесь, - сказал Семёнов вполне спокойно.
– А я за чемоданом.
Семёнов, как опытный криминалист осмотрел чемодан, приметил приклеенную багажную бирку и без особых проблем занесгруз в комнату, так как он был на колёсиках. Виолетта сидела в кресле в свободной позе, разрез у блузы, будто специально оттопырился, обнажив женскую прелесть.
– Скажите, а почему Русских не зашёл проститься? – спросил Семёнов. – Он мне ничего не говорил, что собирается куда-то уезжать.
– Сестра из Мурома нежданно заболела, - Виолетта закурила дамскую сигарету. – Поэтому дядя помчался, сломя голову.
«А на записку времени хватило. Дядя. Хм. Ври дальше. Жив ли этот русский человек? Что же мне делать?» - Семёнов задумался.
– Хотите чаю? – спросил Семёнов.
– Хочу, - согласилась Виолетта.
г
Присутствие Виолетты нарушило сложившийся распорядок дня. Семёнов ходил мрачнее тучи в предчувствии чего-то нехорошего, постоянно себя накручивая. Нужно было совершить поступок для спасения товарища. А он ходил по квартире туда-сюда и не знал, что же делать. А ларчик открывался просто! В отсутствии Виолетты Семёнов вскрыл её чемодан и нашёл два паспорта, один на имя Елены Приходько из города Мурома, другой на имя Еркежан Худыбердыевой из Казахстана. Наступили бессонные ночи, от которых болела голова, и ныло в пояснице. Семёнов стал срываться по пустякам. Однажды, проводя занятие, он не сдержался и накричал на невнимательного юношу. А когда вернулась Виолетта. Семёнов, не сказав ни слова, незаметно удалился на улицу.
Он шёл, надеясь на его Величество случай.
На лавочке сидел человек с книгой. Проходя мимо, Семёнов почувствовал тяжесть в ногах и присел рядом. Обратив вначале внимание на книгу, чтобы понимать, на каком уровне беседовать, если общение всё же состоится. Но между читателем и книгой связь напрочь отсутствовала, потому что глаза его были закрыты. Возможно, название романа использовалось читателемкак указатель его состоятельности.
«Извините я идиот, поэтому не трогайте меня и проходите мимо».
Попутный ветер принёс Семёнову неприятный запах, который по все видимости, носил на себе любитель «Идиота». Семёнов оценил его пиджак с чужого плеча, сальные брюки, словно вырезанные из фольги, разнокалиберные ботинки, одетые на босу ногу, что касается рубашки, то она, как и читатель была не первой свежести.
– Могу я посмотреть книгу? – спросил Семёнов.
– Да, - сказал читатель и открыл глаза, которые хитро блестели.
Семёнова передёрнуло. Это был его «Идиот».
– Где вы взяли эту книгу?! – прикрикнул на читателя Семёнов.
– В библиотеке, - спокойно ответил читатель. – Где же ещё.
– Прекратите пороть чепуху! – возмутился Семёнов. – У вас наверно и паспорта-то нет?
– Нет. – Читатель говорил с чувством собственного достоинства.
– У меня ничего нет. Кроме книг. Люди выбрасывают книги на свалку, а их собираю. Если бы вы видели мою библиотеку в чистом поле, уходящую за горизонт.
– Но Кирилл не мог выбросить книги. Вы врёте. – Семёнов с надеждой смотрел на читателя, рассчитывая, что тот признается во лжи.
– Он мне обещал. Я вам не верю.
– Сергей Юрьевич, вы же русский человек должны мне верить.
– Что вы сказали?! Я прошу вас, повторите…
– Хорошо. Только вы должны пойти со мной.
д
Они шли по узкой тропинке вдоль железнодорожной насыпи. Читатель молчал: то ли собирался с мыслями, то ли не хотел говорить в пустоту, потому что Семёнов плёлся сзади. Навстречу, стуча колёсами, пролетела электричка.
«Возможно, и там какой-то пассажир, так же как и я ждёт истинного рассказа», - подумал Семёнов.
Тропинка сделалась шире, как раз для двоих, будто здесь вечерами гуляли влюблённые пары. Семёнов пошёл с читателем вровень.
– Когда-то у меня было всё. Работа, машина, квартира… – словно споткнувшись, читатель замолчал, затем тихо добавил: – Жена…
Семёнов чувствовал, что читатель каждое слово произносит с болью.
– Прошу вас говорите.
– Я влюбился в девушку с цветной татуировкой на плече. И потерял всё…
Семёнов не заметил, как очутился в водовороте людей. В душе копилась радость, и, вытесняя страх, она толкала его мимо фанерных построек пахнущих едой, указывая единственный путь в лабиринте возбуждённой толпы, правда, с доброжелательными лицами. Одно лицо ему улыбалось.
– Живой! – кричал Семёнов, обнимая Русских. – Старик, куда же ты пропал? Обещал покончить с выпивкой, а сам…
– Сам ты старик, - обиделся Русских. – Я моложе тебя на три месяца. Хотя ты прав на все сто. Но я там пил не по своей вине, в меня вливали дешёвую водку. Сволочи, привязали к батарее. Насильно выбивали подпись. Если бы не бомжи… Кх-кх… Если бы не эти русские люди. Мне крышка…
– Приведите этого Кирилла.
– Скомандовал читатель, оказавшийся рядом с друзьями.
– Как! – Семёнов побледнел.
– Это всё сделал Кирилл?!! Муж моей дочери!
– Да. – Взгляд читателя стал мраморным. – Он и от вас хотел избавиться.
Под улюлюканье толпы притащили Кирилла.
– Главная Виолетта! – кричал он. – Я только исполнитель. Это она всё замутила. Я не хотел. Меня заставили…
– Свободные граждане! – голос читателя гремел, как рупор. – Что будем делать с этим негодяем?!
– Повесить!
– Сварить в котле!
– Закопать подлюгу живьём!
– Скормить крысам!
– Сделать из него гея.
– Пусть сначала позвонит Виолетте, – предложил Русских. – И вернёт доверенность на продажу квартиры.
– Это правильно, - согласился читатель. – Дайте ему телефон.
– Этот Кирилл, того… - сказал кто-то. – Обасался…
ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНЫЕ ФЕМИНИСТКИ
Просите у женщины лишь то, что они способны дать.
Не успел маленький человечек вылупиться на белый свет и прореветь о своём девятимесячном заключении, как его тут же заносят в различные списки: мальчиков, естественно, отделяют от девочек. Различие по половому признаку в дальнейшем становится определяющим на долгие времена. Заявления, сделанные сверху, что это делается исключительно для статистики, и что девочки такие же перспективные, как и мальчики, воспринимаются не иначе как глупейшая насмешка, потому что девочек в слабый пол записывают по определению. Впрочем, когда речь заходит о чернорабочих специальностях, где не нужно иметь семь пядей во лбу, весь слабый пол голосует «за» своё исключительное место. Что же касается штучных специальностей, которые шагают по карьерной лестнице, то здесь весь слабый пол восстаёт единогласно и голосует категорически «против» дискриминации своего исключительного положения, так как, согласитесь, только недотёпа может добровольно отречься от кресла директора, министра, режиссёра или на худой конец крупного бизнесмена. Поэтому, когда на горизонте встаёт животрепещущий вопрос о кресле руководителя, то весь слабый пол более чем категоричен. Возвращаются обратно ароматные букеты, многозначительные комплименты, сладкие поцелуи и прочие пустяковые знаки внимания. Такие, например, как подача пальто или открывание двери, освобождение место в трамвае или плата за кофе в ресторане.