Кузница души
Шрифт:
— Я… я го… г–готов…
Мастер Теобальд хмыкнул, по–видимому сомневаясь в истинности этого утверждения.
— Посмотрим. Следуйте за мной.
Он вывел их из общей комнаты — вырывающегося и слабо протестующего Гордо, уверенно ухмыляющегося Джона Фарниша и Рейстлина, у которого так дрожали и подгибались колени, что он еле мог идти.
Он почти видел, как его жизнь сосредоточена в этом моменте; как кинжал Карамона, который тот втыкал в кухонный стол, качался, завися от того, под каким углом вонзалось острие, так и его судьба зависела от событий сегодняшнего вечера. Рейстлин представил себе, как его выгоняют со всеми его вещами из школы наутро, с позором отправляя домой. Он представил, как мальчики выстраиваются в коридоре, смеются и свистят, радуясь его неудаче. Представил, как возвращается в свой дом, где его встречают неуклюжие и невнятные попытки Карамона выразить сочувствие, облегчение его матери, сожаление отца.
И какое будущее ждет его без магии?
Рейстлина заколотил озноб, его руки стали ледяными, когда он осознал кошмарный, невозможный, и вместе с тем единственно правильный ответ на этот вопрос.
Без магии не может быть никакого будущего.
Мастер Теобальд провел их через библиотеку и дальше по коридору к двери, на которую было наложено заклятье и которая вела в его личные покои. Все мальчики знали, куда ведет эта дверь, и среди них ходили слухи, что лаборатория учителя — о которой тот часто упоминал — тоже находится за ней. Как–то раз ночью несколько ребят во главе с Джоном Фарнишем даже попытались (увы, тщетно) снять заклятие с дверного замка. На следующий день Джону пришлось порядком потрудиться, объясняя, почему у него обожжены пальцы.
Учитель остановился перед дверью. Мальчики замерли за его спиной. Он тихо пробормотал несколько слов на языке магии, которые Рейстлин, несмотря на смятение, бушевавшее в нем, попытался расслышать.
Ему это не удалось. Слова были ему непонятны, он не мог ни думать, ни сосредоточиться, и они вылетали у него из головы как только попадали туда. Он чувствовал, что в голове у него одна лишь гулкая пустота. Он не мог припомнить собственного имени, не то что сложные слова языка волшебства.
Дверь распахнулась. Мастер Теобальд как раз вовремя успел перехватить Гордо, который решил воспользоваться тем, что учитель был занят рассеиванием заклятия, и испариться сам. Мастер Теобальд вонзил свои пухлые пальцы в плечо Гордо и втолкнул его, громко ревущего от страха, в комнату. Джон Фарниш и Рейстлин проследовали за ними. Дверь захлопнулась, как только они переступили порог.
— Я не хочу это делать! Пожалуйста, не заставляйте меня! Меня… меня точно схватит демон! — завывал Гордо.
— Демон! Какая чепуха! И прекрати реветь сейчас же, тупица! — Рука Мастера Теобальда по привычке потянулась за розгой, но она осталась в классе. Его голос стал жестче. — Мне придется дать тебе пощечину, если ты немедленно не возьмешь себя в руки!
Рука учителя, хоть и не держащая ничего, была широкой и тяжелой. Гордо бросил на нее взгляд и замолк, иногда все же не сдерживая всхлип–другой.
— Ничего хорошего из этого не выйдет, если я туда пойду… — сказал он угрюмо. — У меня эта магия уже вот где сидит.
— Возможно и сидит, — согласился наставник, — но твои родители заплатили за это, и они вправе ожидать от тебя хотя бы попытки.
Он отодвинул ногой причудливо сплетенный коврик, под которым обнаружился люк. Он тоже находился под заклятьем. Снова мастер пробормотал слова заклинания. Он провел рукой над замком три раза, после чего с кряхтением нагнулся, взялся за железное кольцо и потянул на себя.
Крышка бесшумно поднялась. Каменные ступени вели вниз, в теплую темноту, пахнущую чем–то неведомым.
— Мы с Гордо пойдем первыми, — сказал Мастер Теобальд, добавив с сарказмом, — чтобы очистить помещение от демонов.
Схватив невезучего Гордо за загривок, Теобальд потащил его за собой по ступенькам. Джон Фарниш с энтузиазмом протопал следом. Рейстлин занес было ногу, но тут же застыл на месте как вкопанный.
Он делал шаг в зияющую могильную яму.
Он поморгал, и страшный образ пропал. Перед ним не было ничего более устрашающего, чем подвальные ступеньки. И все же Рейстлин медлил перед тем как сойти вниз. Мать учила его обращать внимание на сны и приметы. Он видел могилу вполне ясно, и теперь ломал голову, что она означала, если означала что–то вообще. Наверняка это было результатом переутомления, только и всего, да еще его буйное воображение. Но он еще колебался, не решаясь сделать еще один шаг.
Там, внизу, был Джон Фарниш… только это был вовсе не Фарниш. Это был Карамон, стоящий там, над могилой Рейстлина, глядящий на своего брата с печальным сожалением.
Рейстлин закрыл глаза. Он мысленно перенесся далеко отсюда, на свою поляну, где он сидел на поваленном стволе, а снег все падал и падал на него, укрывая весь белый свет, оставляя мир холодным, чистым и белым…
Когда он открыл глаза, Карамон исчез, и могила тоже.
Уверенным и скорым шагом Рейстлин спустился по ступеням.
4
Лаборатория оказалась совсем не такой, какой ее представлял Рейстлин — или любой другой ученик. Во время разговоров, которые велись шепотом по ночам в общей спальне, было высказано много предположений. В итоге все согласились, что лаборатория мастера, должно быть, окутана непроглядной тьмой, пол покрыт паутиной и вырванными глазами летучих мышей, а в углу непременно был обязан находиться демон, заключенный в клетку.
Старшие мальчики зловещим шепотом рассказывали новичкам в начале года, что странные звуки, которые иногда слышатся ночью, производит демон, стараясь освободиться от своих цепей и вырваться на волю. После этого, какой бы тишайший шорох или скрип ни раздавался, новенькие ребята лежали в своих кроватях без сна и тряслись от страха, думая, что демон наконец преуспел в своих попытках. Той ночью, когда кошка, шастая между кастрюлями и другой посудой на кухне, случайно столкнула железную сковороду со стола, в спальне поднялась такая паника, что наставник, разбуженный душераздирающими криками о помощи, услышал эту историю о демоне и запретил все разговоры после того, как тушили свет.