Кузница в Лесу
Шрифт:
— Светан! — воскликнул Керморван, более не в силах сдерживаться. — Тот, кто прогнал орды Льда со Срединных Островов? Тот, кто встретился с самим Амикаком в открытом океане?
Светан добродушно улыбнулся.
— И тот, кто едва не обогнал ветер, убегая от него! Но теперь я покончил с морем, родич! Приветствую тебя! Скажи, как получилось, что ты знаешь обо мне, но я никогда не слышал о тебе?
— Я читал о тебе в балладах Морейна, — прошептал Керморван. — О тебе, и о Мерау Ладане. И если это та самая леди Дираэль…
Теперь Светан рассмеялся ему в лицо.
— Морейн! Ну и ну! Что будет, когда мы скажем старому болтуну,
Глаза Керморвана опасно сузились.
— Лорд Светан, она действительно достигла нас… много столетий назад.
Светан едва заметно нахмурился, но Мерау Ладан решительно покачал головой.
— Едва ли, милорд Керин. Конечно, Морейн старый глупец, но скоро вы сами встретитесь с ним и рассудите по справедливости.
— Хорошо бы убедить его еще хотя бы один раз поиграть для нас! — вздохнула леди Терис. — В последнее время я скучаю по его песням.
— Но не я! — твердо сказал Мерау Ладан. — Милорд, сир кузнец и все ваши друзья — я хочу сделать вам другое предложение. Когда наши придворные утомят вас своими балладами, танцами и любезностями, приходите поохотиться вместе со мной и Стражами! В здешних лесах водится больше дичи, чем даже в охотничьих угодьях Морвана, и я слышал, что среди вас есть охотник.
Элоф помахал Гизе, который с явным трудом пытался понять архаическую форму сотранского языка, и перевел ему слова стражника. Гизе затараторил на северном наречии; к изумлению Элофа, Мерау Ладан прекрасно понял его и ответил с довольно сносным акцентом уроженца Северных Земель. Терис завязала с Керморваном беседу о классической поэзии. Иле неожиданно оказалась в окружении галантных кавалеров, Борхи и северяне болтали с хорошенькими девушками и даже Арвес деловито обсуждал с Алмейном вопросы торговли в западных странах. Элоф, как ни странно, чувствовал себя забытым и покинутым. Но потом снова появился Корентин, обратившийся к путешественникам звучным голосом, исполненным доброты и сочувствия:
— Друзья мои! Вы утомились после долгого путешествия; кому это лучше знать, как не нам? Поэтому мы отложим знакомства и празднества до тех пор, пока вы не восстановите свои силы. Вас ожидает пища и лучший отдых, чем под лесными кронами. Пойдемте!
Он поспешно проводил путников через расступившихся людей, которые выглядели искренне огорченными и как будто не хотели отпускать их. Терис почти бежала, чтобы поспеть за Керморваном; ее длинное голубое платье шуршало по каменным плитам.
— Словно дети, у которых забирают новые игрушки, — тихо заметила Иле.
— В лесу мало что меняется, — ухмыльнулся Рок. — Похоже, мы для них первая новость за долгое время!
— Очень похоже, — согласился Элоф, но ему вовсе не было смешно.
Корентин провел путников по широкой каменной лестнице на первый уровень галерей, а затем к дальнему краю двора. Там, в просторной лоджии, чьи окна смотрели на Лес, он усадил их на высокие удобные стулья вокруг длинного стола, приподнятого на помосте. Его собственный стул был снабжен резным деревянным балдахином, как и сиденье по правую руку отчего. Там он разместил Керморвана. Когда воин опустился на свое место, он посмотрел на Элофа, сидевшего напротив, и многозначительно приподнял глаза. В центре обоих балдахинов был узор с изображением Ворона и Солнца.
К удивлению Элофа, им прислуживали долговязые лесные жители, которые сначала принесли воду для умывания, а потом поставили на стол деревянные подносы с мясом и другой едой, простой, но обильной. Керморван вежливо поклонился хозяину.
— От лица всех нас благодарю тебя, мой принц, за гостеприимство твоих чертогов.
Корентин улыбнулся и положил ему мяса.
— Благодарю тебя, но я не правитель этого места. Скорее меня можно было бы назвать распорядителем или смотрителем, если бы подобные вещи имели значение… но это не так. Я всего лишь был предводителем тех, кому удалось выжить после бегства из Морвана. В то ужасное время мы очень сблизились друг с другом и титулы не имели никакого значения. Благодаря мужеству и изобретательности Мерау Ладана удалось спасти многих, кто иначе сгинул бы без следа — так какая разница, что он был только начальником стражи? Теперь мы все одинаково равны. Единственный истинный повелитель этих чертогов — тот, кто увидел нас блуждающими и близкими к смерти в его владениях, та древняя Сила, которая приютила нас в самом сердце своего царства. Его мы называем Хранителем и Владыкой Лесов… а на древнем языке его зовут Тапиау.
— Он дал вам это место? — тихо спросила Иле со своего места на левой стороне стола. — Но кто построил чертог?
— Мы сами. — Корентин улыбнулся с некоторой гордостью. — Сомневаюсь, что Тапиау высоко ценит архитектуру или разбирается в ней. Но, на наше счастье, среди нас был Торве.
— Торве-строитель… — как во сне пробормотал Керморван. — Разумеется…
— Стены были выстроены таким образом согласно его плану? — спросила Иле. — Камень только до второго этажа, а дальше…
Она сделала широкий жест. Элоф обвел взглядом галерею, потом повернулся и выглянул в окно, посмотрел на крыши и башенки, которые мог разглядеть дальше. Когда Иле заговорила об этом, все стало ясно; он увидел бы и раньше, даже без зорких дьюргарских глаз, если бы это не казалось столь невозможным. Весь огромный чертог над уровнем галереи, где они сидели, был сделан из дерева. Корентин вздохнул.
— Нет, не совсем так. Бедный Торве! Он поклялся построить великий дворец: монумент в честь утраченного Морвана, достойную столицу для царства, которое будет надежной гаванью для всех. Он воспламенил нас своим вдохновением. Мужчины и женщины, лорды и леди — никто не считал для себя зазорным приложить руку к строительству. — Его губы сложились в горестную усмешку. — Тебя может удивить, что принц Морвана превратился в знатного лесоруба и копателя канав; во всяком случае, меня это удивило. То был долгий и тяжкий труд…
В его глазах появилось отрешенное выражение, а голос понизился почти до шепота.
— Стражи, разумеется, пришли нам на помощь, но тогда их было гораздо меньше, а каменоломни далеко отсюда, так далеко… Многие устали от трудов, и Торве растратил огонь своего сердца, стараясь разжечь его в сердцах других. Все реже и реже мы видели его, пока наконец… — Корентин пожал плечами, и его взгляд мало-помалу приобрел осмысленное выражение. — Многие, и я в том числе, сохранили достаточно сил, чтобы продолжить начатое, но уже не в камне. Зачем нужен камень, если Тапиау в изобилии снабжает нас древесиной? Как ни странно это может показаться одной из мудрых жительниц подгорного царства, мы полюбили дерево. Оно хранит силу и тепло живых вещей, а здесь, в Лесу, оно занимает такое же подобающее место, как камень в ваших глубоких пещерах.