Квадромания
Шрифт:
– Обратите внимание, Ирина, на его шрам. – С куском колбасы в руке, Руслан мизинцем провел себе по голове от макушки до уха. Девушка смотрела на Руслана и на ее губах блуждала недоверчивая улыбка.
– Да, ладно.
Наконец, произнесла она, продолжая улыбаться.
– Спроси у Герыча, если не веришь.
Олег поднял брови и мотнул головой.
Вадим хихикнул, сказал:
– Ириш, пошли, прогуляемся. Красотой полюбуемся.
Девушка кивнула. Они отошли шага на четыре. Вадим обернулся:
– Парни, только руками не лезьте в общие тарелки, а если пьете из горла, запоминайте кто из каких бутылок.
– А га! Щаз.
Щелкнул зубами Олег.
– Тогда я нам отложу.
Вадим развернулся и шагнул к столу.
– Ладно, иди. – Олег махнул рукой. – Вилки взяли.
Вадим еще некоторое время с сомнением смотрел на Олега, затем всех обвел взглядом, мол, я вас предупредил. – Ириш, пошли, я им верю.
– Как вам верх ноги?
Сказал Танкист, глядя в след удаляющейся паре. Его сальный взгляд оглаживал обтянутые джинсами ягодицы.
– Отменная, – отозвался Руслан с мечтательным выражением на лице.
– Видали и лучше, – фыркнул Олег. На некоторое время воцарилось молчание.
– Лепота. Сколько раз здесь бывал, все не могу привыкнуть к армейскому конструктивизму.
Руслан обводил взглядом глубокий котлован в центре которого монолитной глыбой высилось четырехэтажное сооружение. На верхних перекрытиях росли рахитные березки, из швов лезла трава, стены у основания позеленели. Местами бетон осыпался, оголяя арматуру, рассохшиеся доски опалубки валялись на земле и гнили. От каждой стороны монолитной коробки поднимался к вершине котлована бетонный рукав в человеческий рост. Склоны рукотворной впадины поросли елями и соснами. Вдоль длинного съезда в котлован громоздились вросшие в землю бетонные блоки, штабеля плит, «стаканы». В стороне грудой лежал железный хлам, глядя на который у Танкиста блестели глаза. В тайне он мечтал сдать «богатство» в чермет, но не видел возможности, как это сделать.
Сооружение зачем-то был нужно военным именно здесь, в непролазной чаще, вдали от дорог и городов. Спор Руслана с Олегом так и остался неразрешенным. Руслан считал, что бункер – недостроенная РЛС и должна была войти в третье оборонительное кольцо столицы. Олег же уверял, что это законченный объект и является одной из множества подобных ложных целей для Американских «томагавков». Да и не все ли ровно, кто прав. В конечном итоге бункер перед ним и от него исходит мощная энергетика из военного, стратегического и секретного. Хотя внутри бетонной коробки ничего нет, легко воображаются громоздкие: от пола до потолка пощелкивающие и жужжащие армейские ЭВМ, пульты, коммутаторы, локационные окна, множество кнопок, тумблеры с алюминиевыми табличками с разборчивыми черными подписями «ВКЛ», «ВЫКЛ», «ПОСТ 1», «ОТБОЙ», «ТРЕВОГА»…
Из чащи послышались удары по дереву.
– Хантер шурует.
Танкист перевернул шампур.
В это время Вадим с Ириной продирались сквозь густой ельник. Отламывая сушняк, Вадим рассказывал, как выживальщик разводит в лесу костер.
– …Вспыхивает, как порох. Только надо побольше набрать. Бензина не надо.
Они вышли на небольшую полянку к поваленной березе.
– Смотри, – Вадим шагнул к дереву, отодрал пласт отслоившейся коры. – Отлично горит, – потряс берестой. – Ее лучше класть после того, как разгорится сушняк.
Он выбрал подходящее место:
– Если сильный ветер, то надо вырыть ямку. Но сейчас его нет, так что обойдемся без нее.
Он опустился на колени, сложил в кучу еловые ветки, нарвал сухой травы и к удивлению Ирины вместо зажигалки или спичек вытащил из кармана линзу. Вадим сфокусировал солнечные лучи в яркую, почти белую точку и направил на розжиг. Трава, словно живая, изогнулась и почернела. Завился дымок. Еще минута и Вадим, раздувая щеки, вдыхал жизнь в робкий огонек. Серые букли становились плотнее, объемнее и скоро из-под хвороста вылез оранжевый язык. Щурясь от едкого дыма, Вадим подкладывал кору и толстые ветки.
– Вуаля.
Сдавленно проговорил он, отвернулся и вытер слезившиеся глаза.
– Здорово.
Как-то без восторга произнесла Ирина. Не считая линзы, он ее ничем не удивил. Она и сама могла разводить костер. Частенько с отцом на даче собирали сухие ветки и жгли, а затем на обструганных палочках жарили хлеб.
– Еще есть огниво.
Вадим полез в карман. Извлек целлофановый сверток. Развернул и показал похожий на карандаш черный стержень. К нему на шнурке крепилась металлическая пластина. Ирина взяла предметы, повертела.
– Чиркаешь как спичкой. – Пояснял Вадим. – Дай ка. – Резко провел огнивом по терке. Посыпался сноп искр, как от бенгальского огня. – А еще можно развести костер при помощи такой фиговины, – на лице Вадима проступило самодовольство. – Похожая на лук, только небольшая. Сухую палку ставишь на бревно, обкладываешь травой, веточками сухими, делаешь из тетивы петлю, и накидываешь на палку, после чего начинаешь двигать этим луком вперед, назад, как смычком по скрипке. Конечно, способ не быстрый, но как вариант сгодится.
Он замолчал. Глядя на пляшущий по веткам огонь, Ирина спросила: – Вадим, а обратно как поедем?
– После фермы, сделаем петлю и возле речки встанем на нашу же колею.
– А не заблудимся?
Ирина наклонилась, подняла сухую ветку и бросила в костер.
– Нет, – Вадим хотел добавить: «У Руслана навигатор», – но прикусил язык, а вместо этого сказал:
– Если, конечно, не наткнемся на «бесову тропку», – и с коварным лукавством скосился на девушку.
– На какую тропку?
Ирина посмотрела на Вадима.
– На бесову. Попадаются в лесах такие дорожки, называется «бесовы тропки». – Видя интерес девушки, Вадим продолжил интриговать. – Бывает, грибник, ягодник, охотник или, скажем, человек за хворостом в лес пошел, нечаянно набредает на эту тропку, а она невидима и ведет его, так как бы невзначай в чащу, дальше от жилища и людей. Грибочков, ягодки собирателю подкидывает, охотнику след зверя показывает. Идет человек по ней, идет, ничего не замечает и думает, что сам выбирает себе дорогу. Ан нет, она его уже выбрала и теперь только глубже в лес на погибель манит. Заблудится так человек в чаще и с концами. Куда делся – никто не знает. Костей даже не находят. Говорят, бродят потом их души неутешные, неприкаянные в глуши и стонут. Иногда, если прислушаться, можно расслышать их мученические вздохи, завывания. Особенно хорошо слышно зимой в метель.