Квакин, Золушка и другие
Шрифт:
Тут самовар запыхтел, и Екатеринка предложила:
– Давайте, что ли за стол садиться. Время чаевничать.
Достали они из серванта чашки и блюдца, из буфета – конфеты и печенье, а из сумки Барби – маленький медовый тортик. Машенька стала чай разливать. Квакин уже за конфетами потянулся, но Машенька его остановила:
– Ты бы пошел, Квакин, руки что ли помыл, а то они у тебя такие грязные, словно ты с прошлой недели до мыла не прикасался.
– А я и не прикасался, – сказал Квакин. – От этого мыла одни неприятности. Оно то в глаза лезет, то под ногами скользит. Запросто можно навернуться и шею себе сломать. Я его в своем доме начисто отменил.
– Но это ты поторопился, – не согласилась Машенька. – Мыло – вещь необходимая. Без него никакой чистоты быть не может, а получается сплошная антисанитария. Кто руки не моет, тот в любой момент может в больницу попасть из-за расстройства живота. Нам в детском садике об этом каждый день говорят.
Квакина ее доводы не убедили. Но спорить он не стал. Только буркнул себе что-то под нос и ушел в ванную.
– У него, наверно, на руках все еще та грязь, которой он мое белье измазал, – предположила Барби.
– Может быть, и так, – согласилась Екатеринка, – но, если ты будешь об этом каждую минуту вспоминать, оно ведь чище не станет. Лучше нам найти другую тему.
Тут Квакин вернулся и все стали молча пить чай с конфетами, печеньем и медовым тортом. А молчали потому, что тема для разговора никак не находилась.
Наконец Машенька сказала:
– Здорово, Квакин, что ты к нам заглянул и Екатеринке помог. У нас все друг другу помочь стараются. Сегодня ты кого-то поддержал, завтра тебя поддержат. Правда, хорошо?
– Угу, – отозвался Квакин.
– А у тебя-то, Квакин, какие дела? – спросила Барби. – Что ты, к примеру хотел завтра сделать?
– Я-то? – задумчиво произнес Квакин и шмыгнул носом. – Не знаю. О завтра я еще не думал. А сегодня ночью хотел у Розки Барбоскиной с крыши телевизионную тарелку скрутить.
– Это зачем же? – удивилась Машенька.
– А чего она все время у телевизора торчит? – объяснил Квакин. – А так щелкнет пультом, а там – ничего. Забавно.
– Не вижу в этом ничего забавного, – сказала Барби. – Это и не дело вовсе, а какое-то вредительство.
– А ты что же, прямо ночью собираешься на крышу лезть? – спросила Екатеринка. – Это, наверно, опасно.
– Ясно дело опасно, – подтвердил Квакин. – Оступиться, к примеру, можно. На землю сверзиться.
– Может быть, тебе фонариком посветить?
– Екатеринка! – всплеснула руками Машенька, – о чем ты говоришь? Разве это хорошо по ночам телевизионные тарелки скручивать?
– Так и я о том, что по ночам опасно, – поддержала Екатеринка. – Ночью вообще никаких дел не должно быть, ночью спать надо.
– Но это смотря какие дела, – вставила Барби. – Если такие, как у твоего приятеля, так ночь для них самое время.
– Тебе ночью что, спать не хочется?
– Еще как хочется, – признался Квакин. – Иной раз вот кажется, что угодно отдашь, лишь бы поспать. Но надо идти…
– Бедненький, – пожалела его Екатеринка, – у тебя, наверно, гип… гипто…. гипертрофированное чувство долга. Вот!
– Это как?
– Ну это значит, что если ты что-то решил, то уже ни за что не передумаешь. Раз цель поставил – то хоть умри, но сделай!
– Точно, – согласился Квакин – я такой. Я, это самое, целеустремленный.
– Только цели у тебя какие-то мелкие, – сказала Барби. – Мелко плаваешь, Квакин! Что это за цель такая – телевизионную тарелку у девочки стянуть, пока она спит?
– Почему мелкая? – обиделся Квакин.
– Не знаю, – сказала Барби, – наверно, тебя на большее не хватает.
– А мы тебе хорошую цель можем подсказать, – поддержала Машенька, – и помочь, если потребуется.
Квакин задумался и думал минуты три не меньше. А для него это было совсем немало, потому что обычно он свои решения принимал мгновенно и тут же старался претворить их в жизнь.
– Хорошо, – сказал он, – не буду у Барбоскиной тарелку откручивать…
Глава пятая
Однажды Кен заглянул в мастерскую к Димке и Мите и завел с ними такой разговор:
– У нас с Барби скоро юбилей. Год, как мы познакомились и подружились.
– Неужели? – удивился Димка.
– Да, Машенькина мама сначала Барби Машеньке подарила на день рождения. А через месяц меня из магазина принесли, потому что Барби друг потребовался.
– Здорово! Поздравляем вас, – сказали Димка и Митя.
– Хочу Барби к празднику сюрприз устроить. Я в одной телепередаче видел, что сейчас научились таких электрических и механических помощников собирать, которые все-все по хозяйству делать умеют. Даже конструкторы такие бывают.
– Знаем мы про такие конструкторы, – кивнул Митя. – И про помощников электромеханических тоже знаем. Они роботами называются.
– Мы и собрать такого можем, – сказал Димка. – Только нам он, вроде, ни к чему.
– Вам ни к чему, а Барби такой помощник очень пригодился бы, – воскликнул Кен. – Предположим, приходят к ней гости. Все в гостиной соберутся, разговаривают или в игры настольные играют, а Барби на кухне возле плиты. А так она бы роботу поручила торт испечь, кофе сварить, и сама бы вместе со всеми развлекалась.
– Хорошая идея! – согласился Димка. – И мы ради Барби можем потрудиться. А чего бы ей еще хотелось?
– Ну, к примеру, в саду за цветами ухаживать или в доме порядок наводить.
– Ладно, – сказал Митя, – мы попробуем. Приходи к нам через неделю. Посмотрим, что получится.
Вскоре слухи о новой затее Мити и Димки дошли до Даши. И она ей очень понравилась. Но по другой причине. Даша больше не о гостях думала, а о Квакине. Надо признать, что после памятного чаепития у Машеньки Квакин стал вести себя получше. Стекла, например, бил не каждый день, а одно в неделю или даже реже. Представьте себе, удалось растолковать ему значение некоторых вежливых слов, вроде «спасибо» и «здравствуйте», только он все равно употреблял их выборочно, можно сказать, с трудом цедил сквозь зубы. С куклами он сходился с трудом, в играх их почти не участвовал, а если даже являлся на какое-нибудь мероприятие, держался в стороне от всех с независимым видом, словно хотел сказать: утомили меня ваши детские забавы! Не удивительно, что Машенькины друзья по-прежнему относились к нему настороженно.