Шрифт:
Моей дорогой тёте, Жихаревой Валентине Александровне и моему другу Юрию Лобкову…в память о них…
Пролог
Шёл октябрь сорок первого… В полумраке кабинета за письменным столом полусидел-полулежал человек в военной форме.
Третьи сутки не уснуть… То одно, то другое. Когда, наконец, позвонят из Москвы насчёт сбора на эвакопункте? Дома бардак, месяц уже живём на чемоданах готовые в любую минуту сорваться с места.
Клонило в сон, глаза слипались.
Ему снился хороший сон… Летний день в Сосновке, на даче, на берегу озера. Они всей семьёй на отдыхе, что удавалось так редко в это лето. Варя сидела в тени деревьев за мольбертом и рисовала, а они с сыном готовили к спуску огромный фрегат, который мастерили всю зиму и весну. Сын Сашка натягивал паруса, а отец подкрашивал недоделки. Наконец было всё готово.
– Пап, давай спустим торжественно, как полагается!
– Давай, а как мы это сделаем? Шампанское о борт он у нас с тобой не осилит, – улыбнулся отец.
– Разбейте тарелку, делов то! – прокричала им Варя.
– Точно! Пап, давай тарелку!
Сын подбросил тарелку над каменным валуном, служившим верфью. Тарелка взмыла вверх, и… всё вокруг остановилось… Варя смотрела на них, полным нежности взглядом, взмахнув на мгновенье кистью. Саша устремил взгляд в небо и, не отрываясь, устремил взгляд в одну точку. Всё замерло вокруг, и лишь тарелка медленно опускалась вниз… Достигнув поверхности камня, она, словно брызги шампанского, стала разлетаться на мелкие кусочки…
Глава 1
Комнату сотрясло. Дымов проснулся и поднял голову. На полу валялся разбитый вдребезги стакан для карандашей, пол был завален упавшими с полок книгами, а в центре комнаты лежал разбитый портрет Иосифа Виссарионовича.
Что за… И тут комнату сотрясло повторно. Чем они там бомбят? Этого же не может быть. Он попытался встать, но был сбит очередным толчком. Да что же там происходит? Неужели нашим войскам не удалось прорвать сужающееся кольцо вокруг города, и немцы перешли в наступление? Город и до этого утюжили артобстрелами, но что бы так мощно впервые. Прошло около получаса и всё стихло. Дымов снял трубку телефона – тишина. Наверно повреждена линия. Он уже хотел выйти в коридор, как телефон подал признаки жизни.
– Алло! Вас не слышно! – в трубке слышался шум и потрескивание.
Он дал отбой и вновь набрал номер КПП. Вновь треск и шипение.
– Да что за чертовщина творится.
– Это кто там связью балуется? – послышалось грозным голосом из трубки.
– Майор Дымов. С кем имею честь говорить?
– Дымов? С какого участка?
– Какого ещё участка? С кем я говорю? – крикнул Николай.
– Коба я, – промычала трубка.
Николая словно ударило током. Он выпрямился по струнке, лоб покрылся испариной, руки дрожали.
– Ттоварищ Сталин….
– Дым? Это ты там опять дури надыбал? Оставь товарищам то, – раздался смех.
– Нне понял, ттоварищ Ссталин…
– Кончай, Дым, прикалываться, – ржал собеседник. – Там к тебе караван идёт, передай с ними той дури, что напринимал щас. Лады? – трубка издала ещё пару звуков и окончательно замолчала.
Ударив себя по лицу, Дымов вновь стал крутить диск телефона. Путая от волнения цифры, вновь и вновь повторял комбинацию цифр. Тщетно…
Что происходит? Что за цирк пришлось сейчас услышать? Ничего не понимаю. Караван, он сказал про какой-то караван, который идёт к нему. Что за караван? Скорее бы восстановили связь.
Надо попробовать выбраться отсюда и самому выяснить, что происходит. Главное, чтобы не завалило тоннель, иначе ему придётся тут задержаться.
Первым делом был возвращён на место портрет вождя, который сорвало со стены. Затем, отряхнув пыль с формы, он открыл дверь и вышел в коридор. Лампочки на стенах еле-еле мерцали, шкафы с документацией были повалены на пол, двери в кабинеты сослуживцев были открыты и внутри также творился жуткий беспорядок.
– Есть кто?! – прокричал Дымов.
Его же голосом отозвалось эхо…
Что-то странное было во всем этом… Кругом, на всех предметах лежал такой слой пыли, казалось, что здесь не убирались годами.
Ничего не понимаю! Что за…и тут, добравшись до выхода, Николай испытал шок… У самой двери лежал высохший труп живущего у них кота… Утром только он делился с ним своим обедом… В груди всё сжалось, а к горлу подступила тошнота. В голове всё потемнело… Что происходит? Это сон? Нет, это точно сон!!!
Сейчас, сейчас это докажу. Осмотревшись вокруг, он увидел лежащий на полу дырокол. Вот сейчас всё кончится, и проснусь. Схватив дырокол, Дымов со всего размаху ударил им по ладони.
– ААААААААААААА!!!!!!!!!
Тело пронзила острая боль… Зажмурился. Спустя несколько минут, он приоткрыл глаза в надежде увидеть привычную обстановку, но… ничего не изменилось. На ладони проявилась красная борозда и припухлость. Было довольно больно.
Надо бежать от этого кошмара. Может враг применил запрещённый газ и у него банальные галлюцинации. Набрав дрожащей рукой код на замке, Николай нажал на рычаг. Дверь со скрипом начала медленно отъезжать. Механизм не повреждён, уже хорошо…
– Командир! Тут стена расходится! – послышались крики снаружи.
Ну наконец-то. Он не один… Люди, и причём военные! – вихрем пронеслось в голове.
– Товарищи! – прокричал Дымов в образовавшуюся щель.
Послышался сильный треск и какой-то металлический голос произнёс:
– Серый! Повтори! Какая ещё стена?
– Стена в четвёртом отсеке, откуда сигнал был. Тут ещё кто-то внутри есть.
Опять сквозь треск:
– Внимательнее там. Сегодня какая-то чертовщина творится.