Кварталы
Шрифт:
— Штучки будут явно поинтереснее твоих «ежей», так? — уточнил я.
— Ага, там полно всяких железок. Унести бы все.
Да, этот вопрос был главным на повестке дня. Как бы все отсюда унести. Голос заставил бороться нас с одним из самых тяжелых грехов — жадностью. И ведь два раза не сходишь, тупо не успеем. Придется что-то оставлять. Хорошо, что у меня тут все просто. Черта с два я променяю винторез и патроны на какую-то хрень. И тут Кора сказала незатейливую мысль, которая взорвалась у меня в голове наступательной ручной гранатой.
— Будто
Ну, конечно. Семь комнат, семь человек. И нас здесь собрали совсем не случайно. Каждому дали то, что он больше всего хотел. Мне оружие, Громуше еду, Коре железки, Слепому нормальные очки. Могу поклясться, что с его настоящими диоптриями и, как там старик говорил… вспомнил, межцентровым промежутком. Это когда расстояние между зрачками меряют.
— Крыл! — позвал я с некоторой тревогой.
Что в комнате пацана? Бордель? Нет, Голос не такой щедрый. Секс-шоп? Вот это больше похоже на правду. Надеюсь, не застану сейчас Крыла за разработкой мелкой моторики? Я толкнул дверь и охренел.
— Это что? — спросил я, глядя на стены. Все они были обклеены картами разной величины.
— Подробный план Города, дядя Шип. Огромный он, да?
— Огромный?
Я с трудом и не сразу нашел наш квартал. Жили мы и правда на отшибе. Думаю, за наш квартал много денег не дадут, если соберемся переезжать.
— Интересно, что здесь? — указал Крыл в центр карты.
— Судя по всему, площадь. С памятником Ленину, городской администрацией и…
— Голосом. Думаешь, он там? — поинтересовался Крыл.
— Как вариант, — пожал я плечами.
— Нет его там, — появился на пороге Псих. — Голос здесь. Был, по крайней мере.
— Ты о чем? — не сразу понял я.
— Там, в комнате, — только и ответил Псих.
— Крыл, давай переноси все, что успеешь к себе на карту. Обязательно про центр и окрестные районы, — сказал я, выбегая наружу.
— Да я уже, пытаюсь, — ответил пацан, даже не повернувшись.
Комната Психа напоминала крохотную радиорубку — обитые каким-то мягким материалом стены, видимо гасящие звук, гнутый стул, стол с плексигласом на столешнице. Под ним и были распечатаны те самые приказы, которые озвучивал голос. И микрофон.
— Динамический микрофон «МД-66», — объяснил Псих. — Выпускался Тульским заводом «Октава». Использовался обычно у диспетчеров.
— Ты откуда знаешь?
— У отца такой был.
— Значит, это бомбоубежище Голоса, — тихо проговорил я, рассуждая вслух. — И зачем он привел нас сюда? Решил показать свою щедрость? Смотри.
Я указал на стол, где под плексигласом было еще что-то. Среди многочисленных приказов затесался официальный бланк… грамоты.
«Награждается группа Шипастого за активное участие в мероприятиях Города. Администрация Города».
— Масло масляное, — достал я грамоту. — Ни подписи, ни печати. Так, решил в очередной раз над нами поржать. Тут больше ничего не было?
— Было, вот.
Псих вытащил трехлитровую банку. Судя по всему, с медом? Я открыл крышку и понюхал. Так и есть.
— Угу, мед для восстановления связок. Забавно. Гром вон заказала себе склад еды, я оружие. Получается, тебе ничего не нужно?
— У меня все есть, — пожал плечами Псих. — Друзья, еда, крыша над головой. Я только хотел знать, где живет этот Голос.
— Ладно, бери свой мед и дуй к Гром-бабе, ей нужно твое крепкое тело. Да не бойся, в этом качестве Слепой ее вполне устраивает. Носильщик ей нужен. И, Псих, ты Алису не видел?
Красотку я нашел в последней комнате. Самой странной из всех комнат, надо отметить. Она была вся увешана фотографиями счастливой семьи. Ну, той самой, которую обычно снимают в рекламе майонеза. Довольный, чуть в возрасте и с животиком, но еще сохранивший былую удаль отец. Красивая мать, морщины которой лишь придавали той некоторое изящество. Старшая дочь — улыбчивая девчонка в самом соку, уже не ребенок, но все еще находящаяся под опекой родителей. И молодой пацан, позднее избалованное дитя. Крохотные кусочки пазла, которые вроде не подходят друг к другу, но собираешь их вместе и надо же, вот тебе картинка.
И везде они такие молодцы — разносторонние, живые. Вот на велосипедах катаются, вот на катере едут, лежат на матрасе посреди моря, стоят на роликах. Прям противно смотреть на такую жизнерадостность.
Меня смущало лишь две детали. Первая — вся комната была залита мелкими каплями крови, и фотографии в том числе. Будто здесь пытались зарезать какое-то прыткое существо тупым ножом. Ну, и вторая — то, что дочка на фотографиях была Алисой.
— Твои родители и брат, — выступил я в качестве капитана Очевидности.
— Ага, — тихо ответила она.
— Алиса, не сочти за грубость, но что ты хотела больше всего, когда шла сюда?
— Это очень просто, — пожала руками она. — Я хотела быть полезной. Открыть наконец свои навыки.
— И… — продолжил я.
— И ничего. Это какая-то загадка, понимаешь, Шип. Загадка в них! — ткнула она пальцами в родителей. — Странное дело, я помню маму, брата, отца, но это будто бы старые воспоминания. Очень, очень старые. Ненастоящие. Именно теперь я вспомнила, что все они мертвы. Разбились на машине несколько лет назад. Я была там, видела эту кровь, тела, но решила забыть.
Я мягко положил ей руку на плечо. Помолчал, но все же спросил.
— Думаешь, твои родители — это ключ к способностям?
— Не знаю, я так устала, — Алиса повернулась. В глазах у нее застыли слезы, готовые вот-вот сорваться.
Ох, не люблю я этого всего. Пришлось обнять девушку, чтобы она действительно не разревелась.
— Шип, ты меня не бросишь? — спросила она каким-то наивным, детским голосом, глядя мне в глаза. Ну, и куда, спрашивается, делась та самая стерва?
— Только если ты умрешь или я найду кого-то получше, — вспомнилась мне старая присказка.