Квазимодо на шпильках
Шрифт:
Леночка, обрадовавшись, открыла кошелек. К слову сказать, Евгений частенько перехватывал у любовницы мелкие суммы и всегда забывал их отдать. Но она, тщательно считавшая копейки своей полунищенской зарплаты, никогда не напоминала ему о долгах. Да и как она могла это сделать, считая Женю своим мужем?
В тот день она тщетно прождала его, просидев за столом с пустыми бокалами весь вечер. Парень не вернулся и шампанское не принес.
Побежали месяцы, Женя как в воду канул, на работу к Розалии Львовне он больше не приходил, Лене не звонил, а сама она никак не могла сказать строгой начальнице, что беременна от ее
– Я возьму декретный отпуск, – лепетала она, – а вы оставьте меня на работе, оформим кого-нибудь, а работать буду я. Очень деньги нужны на кроватку, коляску, пеленки…
– Ты предлагаешь мне обмануть государство, – прищурилась Розалия Львовна. – Ну нет, милочка! Нагуляла живот, теперь расплачивайся. Кстати, приличные женщины сначала в загс идут и только потом в постель ложатся.
Неожиданно Лене стало так обидно, что она воскликнула:
– Между прочим, я ношу вашего внука!
Розалия Львовна покраснела и отчеканила:
– А вот этого не надо! Женя не способен на такой поступок. Да, он мне рассказывал, как ты ему на шею вешаешься, и я в курсе того, что пытаешься навязать моему мальчику отцовство. Но имей в виду, начнешь распространять сплетни, мигом вылетишь с работы с волчьим билетом. Кляузниц и морально нечистоплотных женщин на службу берут неохотно.
Лена, еле живая, выбежала из кабинета Розалии Львовны.
Ей-богу, не стоит рассказывать о всех трудностях, с которыми потом столкнулась девушка. Одиноким матерям они очень хорошо знакомы: бессонные ночи, тотальное безденежье, всепоглощающая усталость и чувство вины перед ребенком, у которого нет и не будет папы. И все же Лене пришлось намного хуже, чем другим: около нее не было никого – ни мамы, ни бабушки, ни подруги.
В три месяца дочку пришлось отдать в ясли и пойти на службу. Розалия Львовна упорно делала вид, что ничего не произошло, Женя как в воду канул.
Но примерно через год ситуация изменилась. Однажды заведующая заболела, ее не было на работе около двух недель, а потом она вдруг позвонила Лене и попросила ту… прийти к ней домой.
Изумленная Лена явилась на зов и была еще больше поражена. Во-первых, квартирой, большой, богато обставленной, буквально набитой дорогой мебелью, коврами, хрусталем. В душе шевельнулось нехорошее чувство. Вот оно как! Она с дочерью перебивается на жалкие копейки, а тут такой достаток! Во-вторых, Лену шокировал вид Розалии Львовны. Грозная начальница, всегда появлявшаяся перед подчиненными при полном параде, стояла сейчас растрепанная, в халате, с заплаканным лицом.
– Только ты можешь мне помочь, – она умоляюще протянула руки к Лене.
– Что случилось? – отшатнулась та.
Розалия Львовна, глотая слезы, начала рассказ. Женя всегда тратил деньги в невероятном количестве. Мало того, что он брал их у матери, так еще и постоянно занимал у всех, кто попадался под руку. Причем действовал он всегда одинаково: просил энное количество рублей на неделю, а потом начинал бегать от кредитора. В конце концов обозленные заимодавцы звонили Розалии Львовне, и той приходилось отдавать немалые суммы, чтобы погасить назревающий скандал.
Сын при этом чувствовал себя просто великолепно. Веселый, словно
В конце концов он довел Розалию Львовну почти до инфаркта, и она внезапно разозлилась, ответив «нет» на очередную просьбу детинушки о деньгах. А недели через две ей позвонили из милиции и сообщили, что ее сын арестован, как член банды, совершившей налет на сберкассу.
– Что?! – закричала Лена. – Какой ужас!
– Да, – залилась слезами Розалия Львовна, – ему грозит суровое наказание. Умоляю, Леночка, помоги!
– Но чем же? – недоумевала девушка.
– Если ты скажешь судье, что родила от Жени девочку, – сообщила Розалия Львовна, – то ему могут скостить срок. Понимаешь, первое преступление, маленький ребенок… Адвокат уверяет, что твои показания могут спасти сына.
– Конечно! – с жаром воскликнула Лена.
Потом был суд, приговор, более чем мягкий, поездка на зону, краткие свидания с Женей, который без устали повторял:
– Дорогая, я понял, ты единственная, кто мне нужен, вот выйду отсюда, и все станет по-другому.
Несколько лет Лена исправно писала письма, отправляла посылки, и наконец настал день, когда Женя вновь появился в ее квартире.
Следующие полгода она была абсолютно счастлива. Любимый вел себя безупречно, устроился на работу, по выходным ходил с дочкой в зоопарк и даже пылесосил ковры.
Ну а потом все вернулось на круги своя. Женя начал задерживаться на службе, затем под предлогом того, что Семен Кузьмич болеет, переехал к родителям и перестал звонить Лене. Розалия Львовна потеряла всякую любезность и избегала ее, а спустя пару месяцев к Лене постучалась разгневанная соседка и с порога заявила:
– Пора и честь знать! Когда деньги вернешь? Просила на неделю, полгода не отдаешь.
– Я у вас ничего не брала, – попятилась Лена.
– Так Женя приходил, перехватил до получки.
Лена молча отдала долг. Но через неделю явилась Ольга Николаевна из пятнадцатой квартиры с таким же разговором, затем Лев Сергеевич из семнадцатой, Танюшка с третьего этажа. Бедной Лене пришлось продать единственную драгоценность, оставшуюся от мамы, – золотые часики. Она поняла, что горбатого могила исправит, каким Женя был, таким и остался. Наверное, нужно было пойти к Розалии Львовне, устроить скандал, потребовать деньги.
Но это было не в ее характере, и еще – она не хотела иметь никаких дел с Баратянской. Только сейчас Лена поняла: Розалия Львовна такой же подлый человек, как и ее сын. Она попросту использовала Лену, чтобы добиться для Жени послабления, а когда сын вышел на свободу, мигом забыла о «невестке» и внучке. Впрочем, судьба девочки бабушку никогда не интересовала. Когда Жанночка приходила к маме на работу, Розалия сухо кивала ей: «Добрый день, детка», – и все.
Но не зря говорят, что время лечит. Через какое-то время Лена успокоилась и, окончательно махнув рукой на возможность семейного счастья, ушла с головой в работу. Она почти сумела убедить себя в том, что в ее жизни никогда не было человека по имени Евгений, но тут пришлось вновь его вспомнить. Как-то утром, придя на работу, Лена наткнулась на группу оживленно шушукающихся сотрудниц.