Квест империя. Трилогия
Шрифт:
Глава 10БИВАК
– Вставайте, графиня, we have great things to achieve![339] – Голос Макса не то чтобы разбудил Лику, она уже не спала, но как бы смел одним элегантным взмахом клинка остатки приятной дремы, в которой она пребывала в ожидании его возвращения.
Лика открыла глаза и, повернув голову, посмотрела на Макса. Глядя снизу вверх, а она смотрела на него именно так, лежа в спальнике на полу, Макс казался еще больше, чем он был на самом деле.
«Просто чудовище какое-то!» – с непреходящим восхищением подумала она и улыбнулась, а что уж у нее
«Или наоборот?»
– Ты их нашел?
– О да! Я их нашел, – улыбнулся Макс, подходя ближе и сбрасывая на каменный пол тяжелый десантный ранец, который вчера днем, когда он уходил на разведку, был совершенно пустым. – Просыпайся, красавица! У нас будет великолепный завтрак!
Удивительно! Скажи ей сейчас слово «красавица» кто-нибудь другой, обязательно бы обиделась или, во всяком случае, расстроилась. Однако Макс это ведь Макс, и то, что он говорит, всегда означает гораздо больше тех простых значений и незатейливых смыслов, которые заключены в произносимых им словах. Вероятно, все дело в том, что она его любит, но главное, наверное, все-таки в том, что он любит ее.
«Любит… А, кстати, с чего это вдруг великие дела превратились в великолепный завтрак?»
– Они ребята смышленые, – между тем продолжал рассказывать Макс, снимая с себя многосложную сбрую с оружием и всякими десантными штучками-дрючками. – Метки расставили и засели аккуратно, но в общем-то совсем недалеко. Я и не искал их почти, но чужому, пожалуй, обнаружить их будет затруднительно. Их трое, кстати, а не двое, как сказал тебе Ньюш. Теперь соответственно пятеро. Вполне! – Он «сполоснул» руки спреем и, водрузив ранец на стол, стал вынимать из него какие-то упаковки, термосы и пакеты.
«Что-то это мне напоминает, – усмехнулась про себя Лика, вылезая из спальника. – Просто дежавю какое-то!»
Точно так же – обстоятельно и со вкусом – извлекал когда-то Макс на свет божий свои богатства в первый их день на «Сапсане», только вместо ранца был старый брезентовый рюкзак.
«Когда это было? И было ли вообще?»
– Запасы у них на базе сохранились. – Макс достал из ранца пузатый глиняный кувшин, вынул деревянную пробку и с сомнением понюхал содержимое. – Да и горцы из окрестных селений склонны поддерживать старого князя, а не новую власть. – Он покачал головой и отставил кувшин в сторону.
– Вино принес? – без особого интереса спросила Лика.
– И не только. – Макс взял в руки маленький термос и заговорщицки подмигнул Лике. – Яблочный бренди, ваше величество!
Вот теперь он был, несомненно, доволен.
– Ну да, – с иронией в голосе ответила Лика, направляясь в «ванную», чтобы зубы с утра почистить и лицо «умыть». – Мне теперь только бренди пить, на седьмом месяце и с моими цорес…[340]
Завершить фразу он ей не дал.
– Угомонись! – сказал Макс достаточно убедительным тоном, хотя и с улыбкой, несколько смягчавшей властные ноты, прозвучавшие в его голосе. – Я правильно сказал? Угомонись – это подходящее слово?
– Вполне, – согласилась Лика и, пожав мысленно плечами, продолжила «умываться». – А кстати, что за чудный виски ты подарил
– Оценила? – еще шире улыбнулся Макс. – Я рад. А виски и в самом деле необычный. Видишь ли, есть в Шотландии пара-другая винокурен, где его выдерживают в бочках, собранных – частично, разумеется, – из старых клепок. А клепки эти от бочек, в которых прежде держали вино. Специально из Франции выписывают. Отсюда и особый вкус. Иди кушать, я ведь и мясо свежее принес, и сыр, и травки всякие.
Туалет не занял у Лики много времени, она уже приноровилась справляться с этим делом одной рукой, и буквально через пару минут вернулась к столу.
– О! – сказала Лика, увидев там коробку аханских сигарет. – А это откуда?
– Господа лесные рейнджеры привыкли жить с комфортом, – усмехнулся, поворачиваясь к ней Макс. – У них много чего на базе припасено, но я бы не рекомендовал вам, мадам, злоупотреблять никотином. В вашем положении…
Но на этот раз договорить не дала ему Лика.
– Вы непоследовательны, герр Варбург, – сказала она, намеренно подпуская в голос максимум простецкого цинизма, на который была сейчас способна. – Как трахнуть беременную женщину, это, значит, нормально. По медицинским показаниям, типа, а сигаретку – низзя?!
На самом деле, то, что произошло между ними почти сразу же после неожиданного появления Макса в ее «узилище», и сексом-то назвать было трудно. Это было такой квинтэссенцией его нежности и любви, таким лекарством от ее ужаса и отчаяния, которые Лика сдерживала в себе из последних сил, таким счастьем после всех выпавших на ее долю испытаний, что слов не было. Не существовало таких специальных слов, чтобы описать то, что творилось с ней, Ликой, и в ней, в ее душе, тогда и теперь, два дня спустя. Макс ведь был действительно необыкновенным мужчиной. И снова, в который уже раз, смог по-настоящему удивить Лику, преподав ей очередной урок на тему «любимый, любимый, безумно любимый Макс». Любить Полупарализованную женщину с такой страстью, тактом и нежностью, позволив Лике снова почувствовать себя женщиной во всех отношениях, притом женщиной желанной и любимой, во всем мире мог, вероятно, один лишь Макс. Ее Макс, такой, какой он есть.
«Мой Макс! И это аксиома».
– А эти глупости, – не моргнув глазом, ответил ей Макс, – оставь Вите. Это он у нас любит косить – я правильно сказал? Косить? – под босяка.
– А ты перестань косить под иностранца, – усмехнувшись, парировала Лика. – Я же знаю, ты взял полный курс современного русского языка. Или я ошибаюсь?
– Не ошибаешься, – не стал спорить Макс. – Взял. Чудный, между прочим, язык, но, поверь мне, в двадцатые годы он был много лучше, чище, если хочешь. Впрочем, Витя, наверное, возразил бы, что в девятнадцатом столетии…
– Макс, – вопрос возник неожиданно, по странной ассоциации с девятнадцатым веком, но раз уж возник, Лика сразу же и спросила, – ты покажешь ему записи Карла?
– А ты как думаешь? – Он посмотрел на нее с таким выражением, что ситуация, как по мановению волшебной палочки, изменилась самым решительным образом, и теперь получалось, что это не она задала Максу трудный, можно сказать, неудобный вопрос, а он задал его Лике.
– Значит, покажешь. – «И зачем я его об этом спросила? Уж не затем ли, чтобы намекнуть на то, что я тоже видела эти „занимательные картинки“?»