Квинтэссенция Света
Шрифт:
– Сюда! Скорей!
Тут из-за боксов лаборатории выбежала на оперативный простор группа монстров.
– Бегите быстрей! – крикнули нам солдаты из джипа, направляя на «осьминогов» пулемет.
– Огонь! – началась стрельба.
Твари с мерзким бульканьем понеслись на нас с Мэдом. Часть из них рванула на фургон. Лавуазье взвизгнул и закрыл дверь машины.
Пока солдаты отстреливались, я глядел через бронированное стекло, как погибает оплот человеческой цивилизации. Как же быстро это произошло! Стоило лишь «кинуть спичку» и муравейник сгорел дотла. Я видел, как «осьминоги» раздирают на части не успевших сесть в машины людей, как эти вроде бы не огромные твари грудой сносят палатки, боксы и прочие строения.
«Да,
«Фред, прожил тридцать пять лет и до сих хватает тупости не видеть мир, каков он есть. Идиот».
Фургон начал отъезжать к воротам.
А мы быстро сели в джип.
– Все, погнали!
Солдат за рулем быстро направил джип за машиной доктора. Твари неслись за нами, пока мы проезжали через обреченную базу.
Где-то сражение еще шло. То справа, то слева попадались отряды военных, отстреливающих монстров. Но их было мало.
Я видел, как параллельно нам едет большая колонна джипов, боевых машин, машин связи и БТРов. Кшиштог и его армия успешно отбивалась от врага.
Но вся остальная база была уже разорена, где-то вспыхнули пожары.
– Почему нас сопровождаете только вы? – спросил Мэд у водителя, – Где обещанные три джипа и взвод солдат.
– Некогда было распределяться. По приказу полковника все, кто находился с той стороны лагеря, уехали с ним. Атака тварей началась слишком внезапно, мы не успели присоединиться к основной колене. Скажите спасибо, так бы ехали одни.
– Вот же гад! А еще сказал, что наша миссия в приоритете.
– Черт с ним. Главное доктор тут.
Я взял рацию в джипе.
– Лавуазье, прием. Вы в порядке? Видите, куда ехать? Прием?
– Да, Фред, я в норме, прием. Едем, согласно курсу. Хоть exo-octopus и заставили меня понервничать. Но сейчас я жив, и это замечательство!
Твари действительно еще преследовали нас, хотя мы отъехали от базы уже на четверть мили.
Их было десятка два, и наш пулеметчик работал без остановки минут десять.
Затем в какой-то момент стрекот пулемета в ночи прекратился.
– Все! Всех уложил! – заявил довольный солдат, вернувшись в салон джипа.
А через минуту я услышал уже родной голос.
– Фред, вы живы? Вы успели выехать? Фред, прием!
Я даже улыбнулся. Она уже сейчас начала переживать за нас.
– Я взял кейс со спутниковой рацией.
– Сара, все хорошо. Мы с Мэдом и доктором под присмотром. Едем в Вингред. Чертов историк с тобой? Уиллард рядом? Прием.
Услышал в рацию облегченный вздох.
– Все здесь. Мы едем в Вэлмонд. Как доедем до Ринга, Уилл и еще пара солдат пойдут с нами. Это он специально попросил у полковника. Прием.
– У тебя хороший муж. Удачи вам. Следующая точка связи в том случае, когда мы доберемся до Вингреда, а вы до Ринга.
– Выживи, Фред.
– И ты тоже…
– Конец связи.
«Принято, Сара. Выжить».
X
– Сара.
– Да?
– Что это ты читаешь? – Уилл вопросительно взглянул на жену.
– Да так… нашла книгу в «нашем Опеле»… в машине, на которой мы…
Девушка затихла.
– Там стихи что ли?
– Да. Когда с базы военной убегали, я взяла ее. Думала, сохраню хоть что-то. Хочешь, я продолжу?..
– Ну… давай…
Девушка улыбнулась.
Ощути же, как холодна слеза! Она вобрала в себя крик всех могил. Это тлен и гниль, но совсем не звезда. Ее пыль – пепел забытых глубин.Кто-то когда-то мне сказал, Что порой тьму разгоняет свет. Что он – порождение ее же глаз. Они вместе сотни и тысячи лет. Кто-то другой тоже однажды сказал, Что свободу мрака заполняет крик. Крик души – звериный, словно оскал. Отзвук его в каждый дряхлый нерв проник. Я не стал спорить, только смолчал. Я уже изрядно внутри к себе взывал. И решил давно, что ни огонь, ни крик. Не зароню в хаос, что во мне возник. Я лучше сяду в гниющем мире своем. И с темнотой внутри лишь поговорю. Мы все сами решим о своем, о былом. А затем я тебя в свой мир позову.– Ну как тебе, Уилл?
– Да, неплохо… красиво…
Тут затрещала рация Уилла.
– Капитан, слева десять объектов. Движутся на нас.
– Принято, сержант. Атакуем. Да, ночь – их время.
– Есть, сэр.
– Включить фонари. Сара, прости, сейчас не до поэзии. Помоги включить все фонари в джипе.
Девушка поспешно кивнула и, убрав помятую книжку в сумку, принялась рыться в другой сумке – армейском вещмешке. Она достала оттуда несколько больших фонарей и дала один мужу, второй впереди сидящему солдату. Сама взяла еще один и стала высвечивать из тьмы мечущиеся рядом с автоколонной силуэты «осьминогов».
В правой руке Сара сжимала свой револьвер.
Вроде бы привычный уже алгоритм действий – ночь, атака монстров с тентаклями, спасительный луч искусственного света, редкие выстрелы для экономии патронов.
Но компания другая. Военные. Никто не переговаривается. Никто не ругается и уж тем более не отпускает шуточки. Вместо этого стрекот автоматических винтовок – хоть и редкий, зато такой раздражающий, а еще треск рации.
«Да, Сара, все по-другому… Зато Уилл рядом… И мы пока живы…».