Квота, или «Сторонники изобилия»
Шрифт:
Квота вручил шестерым своим помощникам, Флоранс, Бретту и Каписте брошюрки, в которых в согласии с семью категориями приводились примерные диалоги между продавцом и покупателем.
Боясь нагнать скуку на читателя нашего повествования, мы не приводим списка всех восьмисот семидесяти пяти вопросов и ответов. Любопытный читатель сможет, если захочет, изучить эту брошюру, находящуюся в Национальной тагуальпекской библиотеке, адрес ее: Хаварон XV, бульвар Президента Боонена, 1100, где она свободно выдается читателям…
Свой урок Квота закончил следующими словами:
– Когда вы сами вызубрите
4
на опыте, в лабораторных условиях (лат.)
11
Тем временем каждый из сорока двух продавцов, отобранных за хорошую память, глупость и безличность, были, в свою очередь, в зависимости от их преобладающих свойств причислены к одной из семи категорий, и Квота тоже окрестил каждую категорию именем какого-нибудь животного: продавец-карп, продавец-попугай, продавец-леопард, продавец-крот, продавец-лисица, продавец-цапля, продавец-сокол. Затем в течение пяти недель их усиленно тренировали, добиваясь от них чисто механического усвоения ста двадцати пяти вопросов и ответов своей категории, которые они подавали бы не задумываясь, с автоматизмом кибернетической машины. Ко дню испытания in vitro они, казалось, были натасканы безукоризненно.
Из чувства товарищества Флоранс не захотела сидеть сложа руки. Она много потрудилась, чтобы наравне с продавцами освоить метод Квоты и стать настоящим экспертом. Бретт считал, что он слишком стар для всех этих новшеств. Да и Квота находил, что для директора фирмы это вовсе не обязательно. На Каписту он тоже не стал оказывать давления. Вначале тот относился к этому методу с полнейшим скептицизмом, за которым легко угадывалось скрытое опасение, что новая система, не дай бог, себя оправдает. Но после одного случая, о котором будет рассказано ниже, Каписта скрепя сердце признал ее ценность и тоже взялся за работу.
Настал день первых опытов, и Квота собрал своих помощников.
– Сегодня утром, – начал он, – мы на несколько часов откроем витрины. Впустим в магазин первых клиентов, а когда они очутятся в «ловушке», будем все вместе их изучать. Вы сами отнесете каждого к соответствующей категории. Выберете подходящих продавцов. Укрывшись в нише торгового зала, мы будем наблюдать за ходом торговли. А затем обсудим и оценим наши первые опыты.
Для Бретта это был час волнений и страхов. Наконец-то можно будет на практике проверить, насколько эффективен новый метод, и тогда все воочию увидят, что оно такое: гениальное ли открытие или наглый обман. Все его тревожило, и прежде всего безнадежная тупость продавцов, которая, хоть он и старался переубедить себя в обратном, никоим образом не может служить залогом успеха вопреки уверениям Квоты.
– Но все же с авторучкой придумано не очень остроумно, – твердил он. – Если требуется с такой точностью определить именно ту минуту, когда ее следует протянуть клиенту…
– Это не труднее, чем поцеловать женщину, – перебил его Квота. – Она отворачивается, потом на секунду подставляет губы, снова от вас ускользает… Такие вещи угадываются сами собой, для этого университетов кончать не нужно.
– Пусть, – настаивал Бретт, нервически подергивая носом, – но я все время думаю, какие эти кретины несчастные, которых вы отобрали…
– Вот именно, вот именно, думать ни к чему, – сказал Квота. – Голова нас всегда губит. Да и в любви тоже…
Но переубедить Бретта ему так и не удалось.
– А вы-то сами ими довольны? – снова пристал Бретт, когда на витринах с глухим шорохом поднялись металлические жалюзи.
– Пока механика их мышления еще слишком человеческая. Нам не удалось полностью подавить в них способность думать. Но постепенно мы этого добьемся.
Флоранс услышала эти слова, и у нее впервые мелькнула мысль, что во всем этом есть что-то недостойное. Только мелькнула, только ветерок возмущения пронесся в ее душе, возмущения этим беспредельным, подчеркнутым презрением к людям, но это длилось всего миг, и она даже не успела насторожиться, так как прозвенел звонок и Квота воскликнул:
– Ого, несмотря на ранний час, клиент уже есть! Видите, нам дал знать о нем фотоэлемент. Потушите свет. Наблюдайте за «ловушкой».
Сквозь фальшивое зеркало видно было, как в «ловушке» ярко вспыхнул свет. Дверь была распахнута. И почти сразу же, стремительно, как будто его подтолкнула светящаяся стрелка и всосал свет, из прихожей появился мужчина. Не успел он переступить порог, как дверь за ним захлопнулась, словно от сквозняка. Одет он был то ли в форму, то ли в ливрею.
– Да это же Эстебан! – изумленно прошептала Флоранс.
Так звали швейцара, которого приставили встречать посетителей. Когда за ним захлопнулась дверь, он вздрогнул и попытался было ее открыть, но тщетно. Громкоговоритель в это время прогнусавил: «Вас сию минуту обслужат». Но это, видно, его не успокоило, и он с растерянным и озабоченным видом стоял, почесывая затылок.
– Зачем он явился сюда, почему ушел со своего поста? – возмутился Бретт.
Он сделал шаг к двери. Квота попытался его удержать.
– Подождите, он же не виноват…
Но Бретт уже распахнул дверь в «ловушку».
– Какого черта вам здесь надо?
– Я, наверно… ошибся дверью, сеньор директор, – пробормотал Эстебан. – Я заблудился.
– Проработав здесь пятнадцать лет? – насмешливо спросила Флоранс.
– Да понавесили здесь всяких стрелок, – защищался швейцар. – Как тут не сбиться с толку, сеньорита.
К ним подошел Квота.
– А может, у вас просто появилось желание посмотреть педальный холодильник? – спросил он с ласковой усмешкой.
– По правде сказать… – запинаясь, начал Эстебан и вдруг залился краской, – я подумал… взгляну одним глазком… просто, чтобы знать…