Квота, или «Сторонники изобилия»
Шрифт:
– Ну и денек выдался! – воскликнула Флоранс.
– Сегодня же первое число, – улыбнулся Квота.
– Так вы знали, что он придет? – удивилась она.
– Догадывался. Не забывайте, что я должен выиграть пари. Какой категории? – спросил Квота у своих помощников.
Бретт с изумлением посмотрел на него:
– Неужели вы надеетесь продать ему холодильник? Да он же гол как сокол.
– Он уже пошел по пути, указанному стрелками. Значит, мечтает о холодильнике, пускай это и безумие с его стороны, – возразил Квота. – А раз так, то он у нас купит холодильник, если даже ему придется
А Эспосито тем временем суетился в «ловушке», он, видимо, горел желанием все потрогать, но, ни к чему не решаясь прикоснуться, делал какие-то движения и тут же спохватывался. Сначала он хотел поправить висевшую криво фотографию, но при виде пышной декольтированной красавицы отдернул руку. Потом наблюдатели увидели, что он потянулся было к сигаретам, однако взять ни одной не осмелился, достал собственную пачку, вынул сигарету, но, не в силах побороть робости, так и не закурив, засунул ее обратно в пачку, а пачку положил в карман.
– Категория «лань», – сказал один из помощников Квоты.
– Правильно, – согласился тот. – Весьма распространенное животное – робкое, застенчивое, скромное, охотиться на него не трудно, более того, упоительно прекрасно, однако при одном условии – надо иметь хорошие легкие, иначе его не загонишь. Беззащитное, но может вымотать окончательно. Тут требуется продавец-леопард, напористый, любезный, разговорчивый, и цель у него одна: не дать лани скрыться. Никогда покупатель-лань не осмелится уйти из магазина с пустыми руками, особенно если несчастный продавец лезет из кожи вон, обливается потом и теряет на него столько времени. По-видимому, дражайший Бретт, придется прибегнуть к вашим услугам, будьте готовы по первому зову прийти мне на помощь. Пошли.
Квота попросил всех остаться в нише, зажег свет и раскрыл дверь в «ловушку».
– Заходите, милости прошу, – пригласил он отца Эспосито. – Простите, что я заставил вас ждать, но столько дел…
Он взял шляпу пастора, повесил ее на вешалку и, пыхтя, стал выдвигать из угла тяжелое кресло.
Отец Эспосито, поняв, что произошло недоразумение, попытался его рассеять.
– Не надо, не надо, не утруждайте себя, сын мой. Вы меня не знаете, я пастор Эспосито, основатель секты «Святые когорты прогресса». Ваш щедрый директор, – пастор порылся в карманах, вынул несколько брошюрок, полистал их, – первого числа каждого месяца жертвует нам небольшую сумму…
Он отыскал среди своих брошюрок альбомчик с фотографиями и сунул Квоте. Тот сделал вид, что рассматривает его.
– Современная социальная секта, – пояснял отец Эспосито. – Ее цель – объединить веру с самыми передовыми идеями общества. Отнюдь не чуждаясь науки и промышленности…
– Понятно, понятно, – прервал его Квота. – Ну и как, они в порядке?
– Кто они? – спросил сбитый с толку Эспосито.
– Да ваши когорты?
– Как я уже вам изложил, сын мой, ваш щедрый директор…
– Ясно. Прошу вас, сядьте. Нет, нет, зачем же на жесткий стул…
Квота придвинул пастору глубокое мягкое кресло и усадил его, ласково придавив плечи служителя культа. Бедняга утонул в мягком сиденье, попытался было встать, но тщетно – его удерживала дружеская, но твердая рука Квоты.
– Не надо, сын мой, не надо, вы так заняты, а я пришел, чтобы… – запротестовал было отец Эспосито.
– Весь к вашим услугам, – прервал его Квота. – Вы, кажется, курите? Да, да, курите. Сигару? Вы ведь тонкий ценитель…
Он взял толстую «гавану» и заткнул ею, словно пробкой, полуоткрытый рот пастора, который собирался отказаться от угощения. Потом щелкнул зажигалкой, протянул ее пастору и, когда тот закурил, сунул зажигалку ему в карман.
– Сувенир. На память. Не отказывайтесь, прошу вас, вы доставите мне огромное удовольствие. Но поговорим о вас. Если я правильно понял, наш директор интересуется вашими благотворительными делами?
– Совершенно верно, – горячо подтвердил пастор. – И всегда по первым числам, как я вам уже говорил, он…
– На благотворительные обеды, по-видимому? – спросил Квота. – Вы устраиваете благотворительные обеды для бедняков?
– Совершенно верно, совершенно верно, – подтвердил святой отец.
– А в такую жару у вас не портятся продукты? Ваш ледник вас удовлетворяет?
– Простите?
– Я спрашиваю, не подводит ли вас ваш ледник?
– Ах, ледник… – пролепетал отец Эспосито. – Видите ли, мы набиваем его льдом только по пятницам… из-за рыбы… А в остальное время… мы ведь не богаты, а лед стоит денег…
– Неужели вы хотите сказать, – воскликнул Квота, – что ваша кухня оборудована только старым ледником, каким пользовались еще наши прабабки? Я тоже не богат, но я на личном опыте убедился, что иногда экономия обходится чересчур дорого: тухнет мясо, скисает молоко…
– Как-то приноравливаемся, – смущенно ответил святой отец. – В общем-то, мы мало что выбрасываем…
– Ясно, ясно, – прервал его Квота. – Мясо промалывается, делаются тефтельки, кости идут в суп. Но случись хоть раз небольшое отравление, и санитарная инспекция от вас не отстанет. Наша фирма обязана вам помочь… Дайте мне подумать… Вы видели педальный холодильник?
– Нет… То есть… видел ваши витрины… – И бедняга пастор, покраснев, торопливо добавил: – Но пока что я и думать не могу…
– Понятно. Хотя, если крутить педали будут ваши нищие, холодильник очень скоро окупится, так как вы сэкономите на покупке льда.
– Вот как? – спросил пастор.
– Конечно, при условии, если ваши подопечные – люди спортивные, хорошо натренированные. Есть, правда, одна опасность – в один прекрасный день они заявят, что это, мол, их утомляет, и покинут вас или еще хуже – вдруг у кого-нибудь случится сердечный припадок. Что тогда делать? Нет, поразмыслив, я пришел к выводу, что вам нужен холодильник вот такого типа, – сказал Квота, подходя к модели «В-12», – но только большего размера. В нем можно законсервировать египетскую мумию, и рыба даже не первой свежести будет благоухать как роза. Не говоря уже о хлорофилле, уничтожающем дурные запахи, и газе против гнилостных бактерий. Полностью демонтируется. Сейчас я вам покажу. Во-первых, дверца. – Не переставая говорить, Квота снял дверцу с петель и, шатаясь от тяжести, пронес ее через зал и положил на стол.