Кыся
Шрифт:
Я испугался, что Контакт снова прервется и опять напрягся до головной боли: "У тебя в фуре - минимум сто килограммов кокаина! Его погрузил в твою фуру Лысый. Осторожней с ним! Он вооружен. Он трус и от испуга может начать стрелять..."
Стоп, стоп, Мартын!.. Слишком много информации! Что я делаю?! Постепенно, постепенно...
– А не загрузили ли меня чем-нибудь этаким в той шараге?
– Водила приспустил боковое стекло, закурил и уточнил: - Кроме фанеры... А, Кыся? Если пошурупить мозгами - в любую пачку фанеры можно килограмм сто кокаина спрятать.
Признаюсь, я был ошеломлен. Не в обиду Шуре Плоткину сказано - теперь я никогда не поручился бы за то, что Шура понял бы меня лучше, чем Водила!...
– Конечно, - продолжал размышлять Водила.
– Товар они потеряют... А это минимум по сотне баксов за грамм! То есть, - сто тысяч зеленых за кило... А за сто кило?! Охренеть можно!
"Ты молодец, Водила! Ты умница!
– похвалил я его.
– Но ты, как мудак, пропустил мимо ушей то, что я сказал тебе про Лысого!.."
На что Водила мгновенно отреагировал:
– И знаешь, что, Кыся? Если они мне, действительно, какую-нибудь срань в фуру подбросили - слово даю, что вон тот, - Водила показал на идущий впереди фургон Лысого, - наверняка, в этом деле хвост замочил!
Мне так понравилось это выражение - "замочил хвост"! Потрясающе! Нужно запомнить. Очень может пригодиться...
– Уж больно он шустрил при погрузке, - вспомнил Водила.
– Я еще тогда подумал - чего он так суетится? И потом... Помнишь, Кыся, когда ночью Бармен вдруг про наркотики заговорил... Не, ты ни хрена тогда, наверное, не слышал - вы там с Рудольфом под столом по буфету гуляли. А я видел, как мой этот лысый сокамерник занервничал!..
"Да видел я все, Водила!
– мысленно завопил я.
– Во всем этом деле самый страшный человек - Бармен!!! Это он тебя подсунул той фирме, он тебя запродал Сименсу на месяц!.. Он велел Лысому пристрелить тебя, если ты не согласишься на их условия! Он дал Лысому пистолет с глушителем! Видел по телевизору такие?! Когда я сказал тебе, что Лысый вооружен, ты почему-то не обратил на это внимания. Думай, Водила, думай!.."
От волнения я даже не заметил, что дословно повторил фразу Кота-Бродяги, сказанную им мне тогда - в пилипенковском фургончике.
– Вот я и думаю...
– почти впрямую ответил мне Водила.
– Что за этим стоит кто-то очень крутой. Который и меня хорошо знает, и бабок у него хоть жопой ешь. Чтобы и за дурь отстегнуть, и вокруг всех купить. Ну, и не без своих людей здесь, конечно. В Германии. А может, и еще где... И из рук они свой товар так просто не выпустят. Если все и вправду так, кто же дирижирует всей этой филармонией?.. А, Кыся?
"БАРМЕН!!!" От злости я чуть не укусил Водилу за ухо!
– Неужто, бармен?!
– вдруг спросил Водила и потрясенно посмотрел мне в глаза.
* * *
Чего
Водила тут же вывернул руль вправо, вернулся в свой ряд и, глядя теперь только вперед, жестко повторил уже даже без намека на вопросительную интонацию:
– БАРМЕН...
И физиономия Водилы застыла в неподвижном, жутковатом и беспощадном выражении, как у рабочего со скульптуры "Булыжник - оружие пролетариата". Я когда-то про такие скульптуры видел целую передачу по телевизору.
* * *
На подъезде к Ганноверу мой Водила знал уже все!
Последние полчаса, видимо на нервной почве, а попросту говоря, на обоюдном вздрюче, наш телепатический Контакт по доктору Шелдрейсу превратился в быстрый диалог двоих, понимающих друг друга не только "с полуслова", но и "с полувзгляда".
Так мы с Водилой в жилу настроились на одну волну! О чем этот симпатяга Ричард Шелдрейс даже и мечтать не мог в своей Англии. Он и не подозревал, что два обыкновенных, беспородных русских - я и Водила, - настолько расширят границы его теории.
– На чем зтот убивец должен за нами ехать?
– спрашивал Водила и внимательно поглядывал по сторонам и в оба зеркала.
"Микроавтобус "Тойота" с мюнхенскими номерами - "М-СН"..."
– По ихнему, это "М-ЦеХа". А цифры запомнил?
"Нет. С цифрами у меня с детства заморочки..."
– Ну, ты даешь, Кыся... Цифры же - самое главное! Что еще говорил Бармен?
"Что это его последнее дело. Потом он уходит на покой".
– Покой я ему, суке, гарантирую. А кто из двоих должен меня на тот свет отправить?
"Или Лысый, или тот - из "Тойоты". Но тогда и Лысого с тобою вместе".
– Ага... А они ху-ху не хо-хо? Бляди!
"Как только они перегрузят кокаин - ты им больше не нужен..."
– Я им уже не нужен, Кыся. Перевез дурь через границу - и ладушки... Когда в деле корячатся такие бешеные бабки и торчат такие крупные фигура, как говорил Бармен, - кто же меня в живых оставит? Так что ты, Кыся, если что начнется - не высовывайся. Я и сам справлюсь...
"Дурак ты, Водила! Мы с Шурой никогда своих не закладывали! Учти, те оба с оружием..."
– Хер я положил на их оружие. Не боись, Кыся - прорвемся. И еще шороху наделаем. И на ночевку в Нюренберге пусть они не рассчитывают. Сейчас в Ганновере пообедаем с тобой, заправился под завязку и почешем мимо Нюренберга с песнями аж до Мюнхена. По дороге они с нами ни хрена не сделают. А там поглядим...
"Сколько мы уже от Киля проехали?" - спросил я.
– Километров двести пятьдесят. А что?