Кыся
Шрифт:
Водила обстоятельно сложил все свои бумаги в красивую кожаную папку (Шура все мечтал купить себе такую, да денег не было), опустил противосолнечный козырек, куда было вмонтировано небольшое зеркало, причесался и открыл дверцу кабины. Уже спрыгивая на землю, крикнул одному пожилому немцу в форме таможенника:
– Гутен морген, герр Вебер!
– Гутен морген, майне либер фройнд, - ответил ему тот.
– Ви гейтс?
– Аллес гут!
– ответил Водила.
Они пожали друг другу руки, и немец спросил Водилу по-русски:
– Героина, амфетамина, метадона, перветина, кокаина -
Я видел, как Лысый втянул голову в плечи. Мне даже показалось, что я почувствовал, как у Лысого на пару секунд остановилось сердце.
– Не, не много, - ухмыльнулся Водила.
– Тонн двадцать, нихт меер.
– Зер гут, - почти серьезно сказал немец.
– Теперь я всем буду говорить, что у меня есть старый знакомый - русский миллиардер!
Водила ушел в помещение таможни, а Вебер дал знак двум молодым таможенникам с лохматыми собачками в руках. Молодые запустили собачек в фургон Лысого, и эти маленькие засранки деловито и молча, что меня, честно говоря, очень удивило, стали шнырять по всему фургону, принюхиваясь чуть ли не к каждой коробке с водкой.
Мой Водила уже вышел из помещения, пряча на ходу документы и паспорт в свою красивую кожаную папку.
Собачонки помотались по фургону и так же молча прибежали обратно. Но когда Вебер показал Лысому, что тот может зашнуровывать заднюю полость фургона, собачки вдруг страшно окрысились на Лысого! Они прямо-таки зашлись от злости и облаяли Лысого с ног до головы!..
– Вот дурочки, - усмехнулся Водила,
– Нервы, возраст...
– сказал пожилой Вебер.
– Бедные маленькие хунды на этой работе сами стали наркоманами. Ошибка...
"Ой, нет, братцы! Никакой ошибки. И не дурочки они, и возраст тут не при чем. Служат они будьте-нате! На совесть... Но уж если я почувствовал, что от него попахивает кокаином, то этим япошкам сам Бог велел облаять Лысого!"
* * *
Вебер подписал Лысому какую-то бумажку, шлепнул в нее штамп и махнул рукой - поезжай, мол. Еле переставляя ноги от страха, Лысый полез в кабину.
Следующая очередь на досмотр была наша. Я понял, что настала пора действовать и мне. Будут они нас досматривать или не будут, как на это рассчитывал Бармен и, собственно, из-за чего и затеял всю эту подлянку с моим Водилой, - на всякий случай, я должен принять СВОИ меры!
Воспользовавшись тем, что Водила еще разговаривал с Вебером, я, никем не замеченный, быстро вылез на крышу кабины и уже совершенно отработанным путем проник внутрь фургона.
В нос мне сразу ударил стойкий запах кокаина. Голова закружилась, дышать стало трудно, и мгновенно потянуло в сон... Видно, в приливе той, самой первой, психопатической и безотчетно яростной реакции на этот запах я, наверное, здорово разодрал плотный полиэтилен, в который была запаяна эта пачка "фанеры"! От такой концентрации запаха этой дряни те собачки, смахивающие на Шуриного японца, должны просто сойти с ума!
Только бы мне не заснуть от этой гадости, как тогда.
Я проскакал по верхним пачкам поближе к задней части фуры - как называет Водила
Я слышал, как съехал с досмотровой ямы грузовик Лысого...
Слышал, как мой Водила влез в нашу кабину. Как захлопнул дверцу. Как завел двигатель...
А потом я услышал, как он внезапно выключил двигатель и завопил на весь морской Кильский порт:
– Кыся! Кыся!!! Кыс-кыс-кыс!.. Кыся-а-а-а!..
Я слышал, как он выскочил из кабины, как стал бегать вокруг своего грузовика. Я даже представил себе, как он - здоровенный мужик, чуть ли не двухметрового роста - на карачках ползает под машиной, заглядывая под колеса!..
Слышно было, как он рванулся назад, туда, где выстроились другие грузовики, ждущие своей таможенной проверки. На бегу он продолжал истошно и тупо "кыскать", пока, наверное, его не перехватил испугавшийся пожилой Вебер и взволнованно спросил его на двух языках:
– Вас ист лос?! Вас ист пассирт?! Что такое? Что случилось?!
И я отчетливо услышал, как Водила отчаянно, почему-то тонким голосом, прокричал:
– Да кот у меня сбежал!.. Такой кот!!! Елочки точеные, бля! Он, наверное, ваших собак испугался... Что же делать?.. Мужики, вы кота не видели?! Майне каце нихт гезеен?.. У него еще ухо рваное... Кыся! Кыся-а!.. Как же я без него?! Кыся а-а-а!!!
Сердце у меня разрывалось от жалости! В голосе Водилы было столько неподдельного страдания, что я чуть было не откликнулся.
Но я сдержал себя. Я сдержал себя "ВО ИМЯ ВЫСШЕГО СМЫСЛА!", как сказал бы Шура Плоткин.
Мои тщетные попытки установить немедленно с Водилой Наш Контакт - не увенчались и малейшим успехом. То ли слишком велико в нем было отвлекающее ощущение потери, то ли мешал плотный прорезиненный брезент фуры... А может быть, из-за отвратительного одуряющего запаха кокаина внутри - я посылал недостаточно четкие сигналы? Хотя я напрягался, как только мог, чуть ли не до обморока:
"Успокойся, Водила! Немедленно возьми себя в руки!!! Я здесь, не паникуй!.. Успокойся сейчас же и садись за руль! Я рядом и никуда от тебя не денусь! Так надо. Ты слышишь? Так надо, черт бы тебя побрал?!" - внушал я ему.
А сзади уже сигналили на разные голоса десятки грузовиков. Они вытянулись за нами в длиннющую вереницу и были страшно раздражены такой длительной задержкой. Какой-то кретин даже включил тревожную аварийную сирену!
Я слышал, как на эту сирену из помещения таможни выскочили несколько полицейских с Овчаркой. То, что это были полицейские, я сразу понял по запаху оружия. А Овчарка у меня будто перед глазами предстала - так она пахла Овчаркой!