КЖД IV
Шрифт:
***
К вечеру жара немного спала, а крики темников почти прекратились.
Возиться с их ранными сил уже ни у кого не было. Так что... помогли чем смогли. Теперь предстояло хотя бы оттащить тела подальше от лагеря, чтобы они не начали вонять, пока не найдутся желающие зарыть их, или хотя бы присыпать.
Пережившие плен немногочисленные командиры и сержанты понемногу пришли в себя и уже раздали измождённым солдатам приказы — восстанавливать лагерь и оказывать помощь тем, кто пострадал слишком сильно. С Кальдуром больше общаться не пытались, лишь смотрели
Его тело умоляло присесть и передохнуть, но он знал, что если остановиться, то в голову его неминуемо полезут мысли о Розари и Аниже. Он пока и близко не знал, что делать дальше. Неплохо было бы пойти искать Розари, но он просто не знал где, а у проводников, желающих проводить его до места её исчезновения, пока не было сил.
Да и страшно ему было.
Найти ещё одно тело.
***
Искать не пришлось.
Забивая новые колья в рухнувшую и прогоревшую палатку на окраине лазарета, он вдруг увидел фигуру, застывшую над ним.
Он не узнал её в первые секунды.
Так она была худа и перепачкана грязью. Её пошатывало, она хромала и прижимала к груди руку, затянутую окровавленными обрывками одежды. Только взгляд её выдал, острый как бритва, пусть и затуманенный и судорожный от пережитого и уже поселившегося надолго страха.
— Что с тобой случилось, Розари? Где ты была? — спросил он.
Она не ответила. Подошла к нему широкими шагами и залепила ему такую пощечину, что он отшатнулся.
Затем вторую, третью, четвёртую. Била одной рукой, замахиваясь то с одной стороны, то тыльной частью ладони. Он и сам поднял руки, чтобы защититься или схватить её, но передумал. Она сама перестала увидев его лицо.
Отошла и застыла, пытаясь понять в чём дело. Он вздохнул, смерил её тяжёлым взглядом, пнул от себя инструменты, которыми работал, и пошёл вперёд. Розари постояла, глядя ему вслед, пересилила себя и пошла за ним. Пока они брели до шатра Вокима, она озиралась вокруг со всем большим удивлением. Не понимала, что случилось, почему стражи лагеря так выглядят и почему всё усеяно телами темников.
У савана, края которого колыхались на ветру, и который скрывал тело Анижи, она застыла с ещё большим недоумением, которое быстро сменилось всё нарастающим в глазах испугом.
Что внутри этого клочка ткани?
Кто?
Кто там внутри?..
Несколько мгновений она перебирала немногочисленные варианты людей близких настолько, чтобы лицо Кальдура выглядело так. И поняла, что такую скорбь могла вызвать потеря только одного человека. В шоке Розари оцепенела.
— Кто это сделал, Розари? Кто ранил тебя? Это Скорбь? Он ещё рядом? — тихо спросил Кальдур.
Розари лишь покачала головой, не отрывая глаз от Анижи, и пытаясь вместить в голову то, что случилось.
— Да, это Анижа, — ответил Кальдур на немой вопрос. — Я не уберёг. Не успел.
Испуг и шок сменились в её глазах промелькнувшей дикостью и ненавистью, она заметалась на месте, оглядываясь из стороны в сторону, едва не сорвалась с места, но тяжёло дыша, опустилась на корточки. Мстить уже было некому.
Она бросилась к савану, раскинула в сторону ткань и коротко болезненно всхлипнула, увидев то, что с ней сделали. рука и губы её задрожали, она поспешила снова прикрыть тело. Взглянула на Кальдура с такой надеждой, что его сердце съёжилось.
— Нет. Слишком много времени прошло... Уже ничего не сделать. Прости.
Это ещё больше лишило её дара речи. Она села землю, подтянув к груди ноги, и вдруг зарыдала, громко и протяжно. И долго не успокаивалась. Кальдур стоял рядом и ждал.
— Поможешь мне подготовить её? — спросил он, когда поток слёз почти сошёл на нет.
Розари сухо кивнула, утёрла слёзы, поднялась. Кальдур сходил до лазарета и вернулся с тазом и тряпками. Поставил его рядом, опустил тряпку в воду, смочил её и принялся оттирать грязь с тела Анижи.
Розари постояла рядом, прижимая к груди раненную руку, собралась с духом, села напротив и здоровой рукой взяла губку. Расправил как мог разорванное платье, прикрыл её тело, помог Розари уложить спутанные волосы.
Со вздом Кальдур освободил ладонь Анижи от повязки, которая прикрывала так и не зажившую до конца рану. Зачем-то спрятал окровавленный кусок тряпки за пояс. Ну хотя бы теперь ей не больно и из этой раны не сочиться кровь.
Снова завернул в саван, на этот раз туго и в несколько слоёв, поднял на руки и замер. Вокруг них собралась толпа.
Лица раненых и перебинтованных солдат, которых был не один десяток, и которые так же собрались проводить Анижу, удивили Кальдура. А потом он усмехнулся, вспомнив, как они покидали Неопалимую и как за ними бежали благодарные и спасённые люди. Это Анижа. Нечему тут удивляться. Там где была она, был и Свет Госпожи. И люди, которым однажды повезло согреваться им, теперь чувствовали потерю так же остро, как и Кальдур.
Они расступились.
А он понёс её к полю. Травы и красивых летних цветов тут почти не осталось. Всё было перекопано и засыпано землей. Могил там было столько, что можно было потеряться. Это его не устроило и он пошёл дальше, искать место покрасивее и поспокойней. Там, где ей будет хорошо.
Её душа в хорошем месте, и однажды снова ступит на эту землю. Будет помнить, как с ней обошлись люди, и может быть будет держаться подальше от всего этого проклятого дерьма. Это будет уже не Анижа.
Анижи больше нет.
Из процессии за ними потянулись только четверо. Розари, молодой парень, и ещё двое, почтительно державшихся на расстоянии. Он шёл долго, пока лагерь не скрылся далеко за горизонтов, пока вокруг не осталось тропинок и следов пожарищ, устроенных во славу войны. Поднялся на холм, поближе к небу и солнцу, и застыл у его обрыва.